узнаешь, каково это. И почему нельзя. Ну же, Кат, я думал, ты смелая…
Провокатор! Своей цели он достиг, моя непоколебимость дрогнула.
— Ладно. Но только один раз.
— Договорились!
Я осторожно повисла на импровизированных качелях. Стыд-то какой! А еще аллиночка! Зажмурилась, плотно сжала губы и легонько оттолкнулась ногами.
Тот полет и полетом-то считать нельзя. Так, повисела.
Однако легко отвертеться мне не дали. Я уже почти встала на ноги, как чья-то нахальная рука сильно толкнула в спину, раскачивая. В тот раз я визжала от страха. Потом по инерции. Ну а там уже и от восторга…
В итоге прекратилось безобразие только с наступлением сумерек, когда Марияр вспомнил, что ворота в город закроют всего через несколько минут.
Ловкие руки поймали меня и поставили на землю. Марик тут же мягко отодвинул чуть в сторону, чтобы не получила качелями по затылку, и поцеловал в нос. Пока я лихорадочно оценивала ситуацию (Это считается? Он уже заслужил обещанную пощечину?), парень подхватил сумку и решительно увлек меня к дороге.
— Меньше десяти минут, — уточнил он, заталкивая часы обратно в карман.
И мы со всех ног рванули к воротам. Так я даже от восставшего из могилы покойника не бегала! Осознание, что в случае опоздания рискую оказаться в о-о-очень двусмысленном положении, придало сил. И даже в боку не кололо, что странно, учитывая совсем хилую физическую форму. Из спутанных мыслей четко выбивалась одна: взявшись за руки, с Мариком передвигаться куда удобнее, чем с девчонками…
Влетели в город, и за спинами тут же грохнули ворота, а привратник что-то недовольное пробурчал. Нас от хохота так и сложило, сама не знаю почему. Просто весело вдруг стало. Когда же успокоилась, реальность пыльным мешком обрушилась на голову…
— Марияр?
— А?
Он тоже прекратил смеяться и уже вел меня по узкой улице, которая выходила к площади с магазинчиками.
— Ворота заперли.
— Ну и что?
Во мне всколыхнулось недоумение.
— До утра!
— Ну и что?
Он правда не понимает или придуривается? Недоумение переросло в возмущение.
— Тебе придется заночевать в городе…
Показалось, он сейчас опять ответит свое «Ну и что?», но из приоткрывшегося рта вырвался смешок.
— Не переживай, порядочная аллиночка, у меня и в мыслях не было тебя компрометировать. Заночую у друзей.
Ага. Ему есть куда пойти. Я почувствовала, как румянец жжет щеки.
— Извини. Я просто…
— Не бери в голову, — отмахнулся от неловких извинений Марияр и ободряюще сжал мою руку. — Я все понимаю, не вчера родился. Лучше скажи, магазины и кофейни еще работают?
Соотнесла в уме время и расписание, кивнула.
Легко некоторым тут говорить! Он даже представить себе не может, каково это, когда в тебя пальцем тычут, оскорбляют и так и норовят пнуть или камнем кинуть только за то, что ты дочь сочувствующей. Не знает, как страшно ворочаться в темноте без сна и интуитивно ждать, что сейчас, вот сейчас в дверь постучат храны. И тем более не догадывается, каких усилий мне стоило попасть в столицу.
Не хочу, чтобы все повторилось и здесь. А значит, репутацию надо беречь.
Пожалуй, катание на качелях было ошибкой. Нельзя, чтобы это вошло в привычку.
— Кат?
— Мм? — Я вздрогнула и часто заморгала, возвращаясь мыслями в «здесь и сейчас».
— Пришли. Ты где витаешь?
— Так, задумалась, — и пожала плечами, изображая легкую степень смущения.
Снова потянулся приятный вечер.
Мы выбирали платье. Вместе. Я думала, Марик усядется на лавку и смиренно дождется, когда я разберусь с покупками, после чего с облегченным вздохом поведет меня в кофейню, но нет. Все было не так. Он копался в вешалках вместе со мной. В итоге через двадцать минут веселых споров мы
