– Коли в смену спят, то и десять может оказаться, – сделал вывод Штраубе. – Еще четверых возьму, сотник, дабы уж не ошибиться. – Он поднял лицо к небу и добавил: – До рассвета управлюсь. Перед восходом сон зело сладкий…
Митаюки зевнула – и полезла в чум. С делами ратными мужчины и без нее управятся.
Не успела юная чародейка закрыть глаза – как ее разбудил тревожный крик. Вместе с остальными казаками девушка выскочила из чума и только тут поняла, что уже светает.
Тревогу поднял стоящий в дозоре Кудеяр. На юге, верстах в четырех, ярко полыхала макушка едва выглядывающего над горизонтом дерева.
– Проклятье, немец! – сплюнул Матвей. – К оружию, други! Брони одевай! С собой ничего, окромя оружия, не брать. Похоже, Штраубе нашего выручать надобно.
Вооружаться для казаков было делом привычным. Кто поверх кафтана кольчугу через голову, словно косоворотку, натянул, кто юшман пластинчатый на боку крючками застегнул, кто колонарь, что от обычного кафтана только нашитыми пластинами отличен, напялил. Опоясались саблями, похватали кто рогатины, кто пищали, кто бердыши за спину забросил. Отец Амвросий, широко перекрестившись, взял в руку саблю, на пояс, однако, не повесив. Евлампий и Никодим схватили за концы волокушу с двумя кулевринами и огненным припасом. Считаные минуты – и десять воинов быстрым шагом устремились вперед.
Вскоре они перешли ручей – и на том берегу их встретил Ганс Штраубе с сотоварищи.
– Что?! – вопросительно выдохнул Матвей.
– Клянусь святой Бригиттой, здешние язычники службу дозорную правильно несут, – виновато развел руками немец. – Полыхнуло, когда нам сажен сто всего до ворога оставалось. Сигнал тревожный сир-тя подали да сразу и ушли, ни единого мы не застали. Погнаться хотели, но там, на тропе, самострел насторожен. Хоть его заметили вовремя. Посему отступить я велел. Может статься, тропы-то ложные? К ловушкам ведут?
– Тут токмо море настоящее, – тихо произнесла Митаюки.
– Это верно, – кивнул Силаний. – По пляжу-то при отливе куда как спокойнее двигаться. Там ни ямы ловчей быть не может, ни капкана средь гальки не спрятать.
– Чем дольше ждем, тем больше сил по тревоге ворог собрать успеет, – добавил Ганс Штраубе. – Что прикажешь делать, атаман?
– Опосля вещички заберем, – махнул рукой Матвей Серьга. – А ныне вперед, пока не спохватились!
Дальше ватага шла уже не спеша, отдыхая после предрассветной пробежки. Примерно через час дыхание путников восстановилось, однако шага Матвей не ускорял. Силы воинов стоило поберечь – ведь по чужой земле шагали, неведомой. Нападение в любой миг случиться может.
– Стойте! – неожиданно для всех крикнула сзади Митаюки.
– Чего еще? – оглянулись на нее казаки.
– Акация стеной стоит! – указала в сторону от берега молодая ведьма. – Шипастая, через нее в здравом уме никто не полезет, обойти попытается.
– Ну и что? – пожал плечами Никодим.
– Где ты видел, дикарь, чтобы деревья ровной линией росли? – презрительно дернула верхней губой лучшая ученица Дома Девичества. – Ровной чертой токмо стены в острогах рубят али рвы копают.
– Мыслишь, посадил их тут кто-то? – первым сообразил немец. – Под углом к берегу. Кто-то нас, ровно рыбу речную, в вершу с узким горлышком заманивает.
– Чего же теперь делать-то? – неуверенно спросил Кудеяр, тиская ратовище копья. – Назад возвертаться?
– Зажечь фитили! – перекрестившись, приказал Серьга. – Молись за нас, отче. Ныне на молитву первая надежда.
Силантий первым высек искру, и от его бересты остальные стрелки запалили свои фитили. Заправили их в замки пищалей.
– Матвей! – окликнул сотника немец. – У тебя среди всех глаз самый вострый. От сего мастерства ныне судьба наша зависеть может. Может, ты позади с кулевринами пойдешь? Приказы твои мы и оттуда услышим.
– И то верно, – одобрительно кивнул Силантий. – Коли беда случится, каждый выстрел на вес золота будет.
– Тогда ты в голове выступай, – согласился с доводами сотника Серьга, отошел назад, проверил запальники кулеврин, заглянул в ствол, удовлетворенно кивнул, приказал Евлампию и Никодиму: – Давайте, братцы, на плечи жердины поднимайте.
И как только парни выполнили команду, повернул пушки поперек носилок, цепляя гаками за слеги.
Отец Амвросий тем временем, сжав в ладонях нагрудный крест и шепча молитвы, медленно шел по берегу далее. Пояс с саблей висел у него через плечо – опоясаться оружием священник так и не посмел.
– Отче! – спохватившись, кинулась следом Митаюки. – Куда же ты один в ловушку, святой отец?!
Священник, полностью отрешенный, ее словно не слышал. Хорошо хоть, шел не очень быстро, и юная чародейка его легко обогнала, настороженно глядя по сторонам.
Высокая стена черной акации, почти лишенной листьев, потихоньку приближалась к берегу. Она высоко поднималась над ивовыми зарослями и почти не имела просветов. Тот, кто сажал и растил кустарник, очень старался.
