сбоку, обгоняя всех, и тут же потерял одну тапку. Холодный воздух обжигал горло, падал в легкие, будто был тяжелым. Максим почти сразу перестал чувствовать нос и перешел на дыхание ртом, от этого почти сразу начал покашливать. Они обогнули холм и увидели вдали темное пятно, слабо различимое в сумеречном свете короткого зимнего дня. Шагов через сто Тоха, бежавший рядом, вдруг толкнул Максима в плечо.
«Он что, рехнулся совсем?.. – И так с трудом удерживавший равновесие в соскальзывающих с ног тапках, Максим едва не упал. – Тьфу! Точно, нам же к северу надо, чтобы сбоку выйти!»
Вдвоем они отделились от отряда, постепенно забирая вправо. Теперь, повернув голову, Максим мог увидеть со стороны все воинство Цитадели. Громко и хрипло дышащие люди в развевающемся тряпье, с рогатинами и кистенями в руках, растянулись уже больше чем на сотню метров. Выбежавший вперед Косой этого не замечал, мчался изо всех сил, и те немногие, кто мог выдержать этот темп, отрывались от основной колонны все дальше. Впереди уже были различимы отдельные фигуры людей, но что они делали, пока еще нельзя было разглядеть. Тоха, вскрикнув, покатился по снегу: конечно, подвели тапки. Взрывая снег ногами и тоже теряя обувь, Максим остановился, будто хотел помочь. На самом деле он ни о чем не мог думать в эти мгновения. Тоха вскочил раньше, чем он подошел, и, выдыхая клубы пара, замахал руками:
– Беги!.. Бе… ги!.. Н… спеем!
«Не успеем? – перевел для себя Максим, снова набирая скорость. – Глупости говоришь, тупица! Все успеют, уже никуда не деться! Теперь что бы не случилось, ответит вся община! Теперь все вместе: или жить, или погибать! Никто не опоздает!»
Со стороны торга донеслись крики. Их наконец-то заметили? Смахнув с бровей и ресниц капли пота – откуда пот на таком морозе? – Максим всмотрелся. Люди строились, выставляя вперед рогатины. «Муты…» – донеслось до него. Если бы Максим мог, то сейчас рассмеялся бы прямо на бегу. Ну конечно! Что они еще могли подумать? Муты откуда-то появились, бегут, значит, всем людям надо построиться и попытаться отбить нападение, ведь бежать некуда. Если Андрей не сваляет дурака, если не подведут другие общинники, то могут воспользоваться ситуацией. Стоит только пристроиться к озерным сзади, а потом ударить в спину – и шансы на победу сразу возрастут!
– Еще правей!.. – Раскрасневшийся Тоха корпусом оттирал его в сторону. – Еще…
Максим послушался. Веселье отчаяния, охватившее его в самом начале, теперь отступило, на его место пришла усталость. После долгой, тягучей ночи, проведенной в полузабытьи, после недоедания сил просто не хватало. Слишком далеко пришлось бежать. Отряд растянулся еще сильнее, кто-то уже не мог бежать и теперь ковылял далеко позади. А перед ними, сохраняя порядок, выстроились озерные. Рогатиной человека можно убить одним ударом, не то что мута. И острия выставленных рогатин сейчас смотрели на приближавшихся «беженцев». Их уже должны были узнать! Максим все сильнее забирал вправо, подальше от мрачных лиц ожидавших врагов.
И тут над строем взлетел кистень, тут же опустившись. Потом в другом месте еще один, и снова поднялся и опустился тот, первый. «Андрей, – понял Максим. – Значит, озерные так долго ничего не могли понять?» Строй колыхнулся, крики удивления смешались с криками боли и ярости. Косому, бежавшему первым, оставалось не больше двадцати шагов до противников, когда бой начался. Максим перешел на шаг и поменял направление, теперь приближаясь к озерным. Тоха пробежал вперед, вернулся, что-то крикнул. Не ответив, Максим показал рукой на грудь и вытянул первую стрелу из колчана. Ему нужно было успокоить дыхание.
Оторвавшиеся от остальных лучшие бегуны, человека четыре, вслед за Косым набежали на озерных. Кто-то ударил удачно, кто-то, наоборот, с разбегу напоролся на рогатину. Косой несколько раз взмахнул кистенем, а потом кто-то кинулся на него и повалил на снег. Бойцы подбегали один за другим, ввязываясь в бой. Визгливо кричали женщины: им в этой схватке тоже не было пощады. «А почему им должна быть пощада? – Максим прилаживал стрелу на тетиву. – Что-то из старого мира… Кому нужен старый мир?! Никому! Пропади он пропадом! Да он и так пропал!»
Они с Тохой были далековато от места событий, но, на свою беду, рослый и плечистый озерный решил забежать сбоку и оказался между отрядом Косого и Максимом. Почти не думая, юноша пустил стрелу. Он не целился никуда конкретно, просто в фигуру врага. Выстрел получился удачным: острие вонзилось ему в задницу. От боли и удивления озерный вскрикнул, остановился и закрутился на месте, пытаясь дотянуться до стрелы. Тогда кто-то из отряда швырнул в него рогатину, скользнувшую по лицу. Максим успел заметить брызги крови, потом на богатыря прыгнул воин, и оба повалились. К месту схватки тут же кинулись еще двое озерных, но Максим уже целился снова.
– Старейшина! – Тоха указал рукой на крепкую фигуру в мохнатой шапке, и Максим сразу узнал его. – Гад! Убей его!
Озерные, стараясь держать строй, медленно отступали как раз в сторону Максима. На них с Тохой пока никто не обратил внимания. Управлял бойцами старейшина, до них долетали его хриплые выкрики. Если «беженцам» удавалось повалить кого-нибудь из озерных, то на помощь ему по команде кидались сразу двое или трое воинов, на головы врагов опускались тяжелые кистени и снова поднимались, разбрасывая кровавые капли. Группы Главного и Косого почти соединились, но надолго ли? До старейшины было далековато, и Максим встал на одно колено. С удивлением заметив, что потерял тапку, он быстро прицелился и выпустил в широкую спину вторую стрелу. Промах! Она пролетела над его плечом и вонзилась в икру одному из воинов, который с воплем оглянулся и упал, потеряв равновесие. Старейшина оглянулся, когда Максим достал третью стрелу из четырех имевшихся. Ждать и смотреть, как он выстрелит снова, озерный не собирался.
– Грач, Серега! Убейте тех двоих! Лука опасайтесь, лук отнимите у них!
Лук – ценная добыча! Перепугавшись, Максим дрожащей рукой натянул тетиву и выстрелил в одну из метнувшихся к ним фигур. Вроде бы удачно, попал
