– Буду прорабатывать сцену крушения корабля, – уточнил Виолиций. – Костюм мачты, костюм бочки… Вот увидишь, как это зрелищно! Только никому ни слова!
– Так музыки же ещё нет, если я правильно понял.
– Ну и что? Музыки нет, а идеи есть! Надо их реализовывать. Приходи вечером, устрой безопасность, и тогда я расскажу, что думаю о Машином к тебе отношении.
«Будет тебе безопасность за гроши…» – мысленно пообещал Шарп, прикидывая уровень вменяемости знакомых Шапок.
– Ты точно уверен, что хочешь нанять дикарей?
– Можешь предложить что получше? – тут же поинтересовался конец. – За те же деньги?
– Нет.
– Значит, я хочу нанять дикарей, хотя я не хочу нанимать дикарей, но мой деловой партнёр отличается прагматичным подходом к ведению дел, и я…
– Увидимся вечером, – буркнул Шарп, возвращая на стойку недопитый бокал. – Я привезу парней…
…которые назначили ему встречу не в Форте – опасаясь, что кто-нибудь из собутыльников подслушает и перехватит созревающий, как виски в дубовых бочках, контракт, – а на «секретной квартире» в Ясенево, хозяином которой числился широкоизвестный всей округе пропойца Колян. Удивительный и удивительно живучий персонаж, ставший для Шарпа доказательством того, что заурядный чел способен вырасти и стать более тупым и более агрессивным, чем Красные Шапки. И даже в чём-то их превзойти…
Дверь в квартиру оказалась открытой – это было её нормальное состояние, – и прямо около неё, в маленькой грязной прихожей, лежал хозяин, облачённый в растянутые треники и некогда белую майку. Создавалось впечатление, что он за кем-то гнался, но не преуспел, потому что тот, за кем он гнался, остановился и выразил своё неудовольствие простыми действиями: физиономия хозяина была разбита до состояния свиной отбивной, а главными пятнами дня на майке-алкоголичке выступали кровавые, под которыми совершенно потерялись остальные, в основном кулинарного происхождения.
Валяйся в прихожей кто-нибудь другой, Шарп, возможно, испугался бы за его здоровье, но Колян не раз доказывал, что пристал к этому свету, будто кусок дерьма к рифлёной подошве, и отодрать его не так-то просто. Поэтому гость спокойно переступил через тело и прошёл на кухню.
Ждать пришлось недолго: как говорили сами Красные Шапки, «когда бухло стынет, колёса быстрее крутятся!». И буквально через пару минут во дворе прорычали мотоциклетные двигатели, и слезшие с железных коней дикари, толкаясь и препираясь, направились к подъезду.
– Да они почти трезвые! – прокомментировал происходящее выглянувший в окно Шарп. – Уровень тупости близок к максимально допустимому.
Шалун-Спящий распорядился так, что простенькие мозги дикарей начинали работать лишь при употреблении алкоголя, практически «зависали» без «смазки», и поэтому беседовать с почти трезвыми парнями о делах было совершенно бесперспективно.
«Придётся их поить…»
Продолжающие ругаться дикари вошли в квартиру – судя по короткому стону Коляна, протопали прямо по нему, – и добрались до кухни.
– Здорово! – Первым в дверях появился Полстакана, обладатель приметного, перебитого и практически потерявшего форму носа. – Шарп, Шарпик, Шарпушка… Сколько зим-мля!
– Ни одной. – Наёмник улыбнулся, но подниматься с табурета не стал. – Привет, Полстакана. Привет, Дно. Как поживаете, чем промышляете?
– Ну… Чем придётся. – Дно расшвырял ногой груду пустых бутылок, явно рассчитывая найти хоть одну недопитую, не нашёл и загрустил. – Уйбуй у нас тупой.
– Урод, – согласился Полстакана и уселся на грязную плиту. – Говорит, что на манёвры надо ехать, в селение Тямша Псковской губернии. А на кой нам какие-то манёвры? Мы и так готовы к бою, только бы баки залить. А на это деньги нужны, а никакие не манёвры.
– Денег не даёт, – подтвердил Дно, проверяя холодильник. – Мы ночью козлам одним рога обломали, заработали, а уйбуй с утра всё забрал. Соврал – в общак. Тупой. Я ему сказал: если так, вообще не буду подчиняться. Пойду один в город и наваляю кому захочу, и денег вытащу. Я кому хочешь наваляю. Я здоровый.
– А уйбуй заявил, что он ему здоровье вместе с кишками выпустит! – засмеялся Полстакана, болтая ногами. – И Дно свалил, чмо. Я бы на твоём месте сразу его порезал и сам стал уйбуем.
– Ты тупой, какой из тебя уйбуй?
– Все уйбуи тупые, чем я хуже?
– Тем, что ты, даже когда не уйбуй, – всё равно тупой.
– Может, повторишь?
– Ты такой тупой, что не понял?
Пока они буравили друг друга взглядами, Шарп извлёк из пакета бутылку дешёвого виски – первую из четырёх закупленных, – открыл и разлил по заранее заготовленным стаканам. Грязным, но для дикарей сойдёт.
– Нам нужно поговорить о делах.
