Тем временем настоятельница закончила и встала. День был долгим, и она чувствовала себя вначале немного беспокойно. Она видела, как ведьмы глядят на нее, и чувствовала их снисходительное отношение. «Бессмертные, – подумала она, – они надолго переживут меня. Какими странными могут быть их мысли!» Лессис выглядела так же, как она выглядела в те времена, когда молодая Плезента, еще младшей священнослужительницей, впервые увидела ее во плоти. Казалось, ей где-то между тридцатью пятью и пятьюдесятью пятью, у нее было крепкое тело, хорошие глаза, острый слух и достаточно сил, и все же Плезента знала, что Серой Леди было сотни лет.
– Проснется ли она когда-нибудь? – обратилась она к ним.
В темных глазах Рибелы не отразилось никаких чувств. «Холодная как лед», – подумала Плезента. Лессис же улыбнулась и сказала:
– Да, настоятельница, мы поднимем ее. Полагаю, мы теперь знаем, что пошло не так.
– Да будет благословенна Мать, что вы в конце концов узнали. Ужасно печально видеть, что наша Лагдален лежит тут без сознания и к ней нельзя привести ребенка.
– Да, настоятельница, мы также опечалены.
Плезента на секунду внимательно посмотрела на них. Могут ли они быть способны испытывать печаль? После всего, что они пережили?
И вдруг Плезента увидела что-то такое в глазах Лессис, что сказало ей: да, они могут горевать по тем, кто живет недолго и кто служит им в эти немногие моменты на сцене сферы судьбы.
Плезента попрощалась и оставила их. Сходя вниз по лестнице, она говорила себе: хорошо, что она быстро ушла. Она стала слишком старой, чтобы безболезненно противостоять напрасной трате молодых жизней в этих бесконечных войнах. В комнате, которую покинула настоятельница, было уже темно и напряженно от собирающейся энергии.
Единственным звуком теперь оставался голос Лессис, которая спокойным речитативом произносила отрывки из Биррака. Концентрирующаяся энергия проявлялась потрескиванием – как будто собиралась гроза. Пучки трав были сожжены на костре. Запах фрипуры усилился. Становилось все сумрачнее. Плотный красноватый дым, идущий от костра, оседал на пол комнаты. Было странно, что два маленьких пучка травы дали так много дыма. Голос Лессис становился громче, и она наполняла помещение своей энергией, слетающей с ее губ.
Дым, на этот раз белый, поднялся от костра. Лессис вдохнула его, а затем наклонилась и, прижав свои губы к губам Лагдален, выдохнула дым в тело девушки. Трижды она проделала это, и каждый раз Лагдален захлебывалась и кашляла, а затем вновь погружалась в небытие. Ее глаза не открывались.
Лессис вернулась к речитативу. Энергия вибрировала в помещении. Рибела перевела себя в состояние транса, чтобы помочь, если потребуется. Королева Мышей была удивлена этой бешеной тратой энергии. Лессис избрала глупейший способ явить себя миру, но, следовало признать, сила у нее была.
Голос Лессис становился все громче, и его мощь потрясала своды. Послушницы прижали руки к ушам, а головы к полу. Ужасное напряжение сгустилось в атмосфере. Вся Сторожевая башня, казалось, начала колебаться.
Внезапно на своей подстилке зашевелилась Лагдален. Это было первое движение женщины за долгие недели. Рибела почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло.
Лессис перешла к финальному склонению. Загремели строки каденции, сгустились подтексты, прозвучал завершающий элемент огромного заклинания.
Молчание наполнило помещение, молчание, столь плотно наполненное ожиданием, что оно едва не вызвало рвоту у послушниц на полу.
Лагдален не двигалась.
Молчание разрасталось. Рибела чувствовала, как чудовищная энергия пытается взорвать запечатанный склеп. По оценке Королевы Мышей, силы были более или менее равны. Глаза Лессис были закрыты, из угла ее рта поползла струйка слюны. Рибела никогда не видела ее в столь глубоком трансе.
Борьба продолжалась. На этом энергетическом уровне было невероятно трудно оставаться в сознании. Рибела поражалась, насколько трудно достичь подобного уровня в таком мире, как Рителт – прохладном мире умеренных энергий. Рибела не была уверена, что сама могла создать энергетическое поле такой мощности, по крайней мере здесь, на Рителте.
И все же девушка не просыпалась. Но однажды она задвигалась! Рибела понимала, что это Лессис заставила ее реагировать.
Лессис напряглась. Ее колдовство поднимало край самого мира. Ее сжатые кулаки были прижаты к груди. Слюна бежала изо рта и смешивалась с потоками слез, брызнувших из глаз из-за чудовищного усилия. Рибела подумала, что никогда бы не решилась на такое.
Лагдален внезапно дернулась.
Рибела почти вышла из транса от внезапно вспыхнувшей надежды.
У Лессис вырвался непроизвольный стон, и она сделала еще одно усилие.
Вновь показалось, что начинают вибрировать сами стены. Напряжение вынесло из башни распластавшихся на полу людей, всех, кроме охраны, которая, скрежеща зубами, цеплялась за камни зубчатой стены. Напряжение достигло нового уровня, который нельзя было вынести больше чем несколько
