– Скорп, послушай, – снова заговорила Хоури. – Мы приняли сигналы бедствия с некоторых субсветовиков. Обращенные ко всем, кто слышит. Сначала от первых, которые вскоре погибли. Они передавали, что атакованы волками. Все шло по известному нам сценарию – вторжение черных кубов, точно таких же, как на корвете Скади. Но корабли, уничтоженные позже, успели передать другое.
– Вот именно, – подхватил Васко. – Сообщения были обрывочными – естественно, ведь волки уже шли на штурм, – но все же нам удалось разобрать, что это не простые ингибиторы. Они освоили приемы маскировки, научились перемещаться среди нас незамеченными. Как только волки захватили и разнесли в клочья первый субсветовик, они поняли, как можно выдавать свои стаи за наши корабли. Они принимают вид шаттлов и других транспортников, имитируют выброс наших двигателей и передают идентификационные сигналы. Эта мимикрия несовершенна – вблизи отличить такую подделку от корабля не составляет труда, но издалека можно ввести в заблуждение какой-нибудь субсветовик, и тот начнет спасательную операцию. Если командование этого субсветовика посчитает себя добрым самаритянином и решит, что способно помочь беженцам.
– Что ж, отлично, – кивнул Скорпион. – Итак, у нас есть прекрасный повод не затевать никаких спасательных операций.
– Если это волки, то все, что мы делали до сих пор, мы делали напрасно. – Васко понизил голос, словно боясь напугать Ауру. – У нас на борту семнадцать тысяч человек. Они в безопасности. В относительной безопасности. И вот теперь вы предлагаете поставить на карту эти семнадцать тысяч жизней ради сомнительной попытки спасти несколько тысяч беженцев.
– То есть мы должны просто бросить их, обречь на смерть?
– Знай вы, что на борту шаттла несколько десятков человек, все равно бы рискнули? – спросил Васко.
– В этом случае – нет.
– Тогда где проходит граница? Когда допустимо пойти на риск?
– Никогда, – ответил Скорпион. – Но сегодня я провел границу. Здесь. И сейчас. Мы спасем этот шаттл.
– Может быть, посоветоваться с Аурой? – предложил Васко. – Потому что речь идет не только о семнадцати тысячах жизней. От того, выживет Аура или нет, может зависеть судьба миллионов. А то и существование всего рода человеческого.
Скорпион взглянул на девочку в платьице, с аккуратной прической, и абсурдность ситуации рухнула на него словно бетонная плита. Если забыть историю Ауры, забыть о той цене, которую пришлось за нее заплатить, забыть о том, что творится в ее голове, то все сведется к простой вещи – шестилетний ребенок повсюду ходит со своей матерью, говорит только тогда, когда к ней обращаются. И вот теперь ему предлагают спросить ее, возможна ли боевая операция, от исхода которой зависят тысячи человеческих жизней.
– У тебя есть что сказать нам на этот счет? – спросил он Ауру.
Она взглянула на мать, без слов спрашивая разрешения.
– Да, – ответила Ана.
Чистый голосок Ауры разнесся в «Пауке», словно пение флейты:
– Да, мне есть что сказать, Скорпион.
– Хотелось бы услышать.
– Ты не должен спасать этих людей.
– Не возражаешь, если я поинтересуюсь, почему?
– Потому что они уже не люди, – ответила Аура. – И никогда больше не будут людьми.
Скорпион сидел в большом командном кресле, в отсеке без иллюминаторов, давным-давно, во времена триумвирата, служившем центральным артиллерийским постом «Ностальгии по бесконечности». Он казался себе младенцем в мире взрослых, среди огромной мебели: его сапоги едва доставали до решетчатого упора для ног.
Окружавшие свинью экраны показывали процесс осторожного сближения с шаттлом. Лазеры, нащупавшие его во тьме, теперь скользили по тупоносому треугольному корпусу. С каждой уходящей секундой трехмерное изображение шаттла становилось все более подробным. Уже было видно стыковочное оборудование, антенны связи, трубки Вентури, панели шлюзов и иллюминаторы.
– Осторожней, Скорпион, – сказал Васко.
– Я готов, – ответил тот, держа импровизированную рукоять управления огнем, которую потребовал установить на подлокотнике кресла. Рычаг по форме подходил к его копыту, но все равно казался неудобным.
Одно сильное нажатие, и все. Гипометрические орудия кружатся штопорами в своих шахтах, готовые выстрелить в любой миг. Все три пушки нацелены на одну движущуюся цель. Единственное оставшееся орудие класса «Ад» и все штатные артсистемы тоже наведены на шаттл. Скорпион от души надеялся, что если шаттл окажется замаскированной волчьей стаей, то пушка с тайного склада сможет справиться с ними. Обычные огневые средства вряд ли нанесут им мало-мальский урон. Они лишь задержат волков, заставят искать средство противодействия.
Трудно сказать, много или мало сил сосредоточено под его рукой. «Нужен полный спектр превосходства» – так бы выразился Клавэйн.
Но на столь малом расстоянии невозможно было полагаться даже на гипометрические орудия. Существовало неустойчивое, в высшей степени капризное соотношение между величиной зоны поражения и дистанцией выстрела. Когда цель далеко – в одной или более световой секунде, – можно
