С коек сняли все белье.
«И почему их здесь так много?»
По словам Буколова, отряд буров, укрывшийся в подземном комплексе, насчитывал около ста человек. В лазарете же коек хватило бы почти на треть всех бойцов. Неужели раненых было так много?
Вопросов было больше, чем ответов. Такер перешел к четвертому, и последнему, тоннелю. Этот заканчивался большой пещерой, совершенно голой: ни ящиков, ни снаряжения. Ничего. Однако противоположная стена показалась Такеру странной.
Следуя за лучом своего фонарика, он прошел туда и обнаружил груду битого камня. От него не укрылись следы черной копоти. Судя по всему, Рооса взорвал этот вход, обрушив свод. По крайней мере это открытие дало ответ на вопрос, который с самого начала не давал Такеру покоя: каким образом командир буров провел в подземелье лошадей? Разумеется, это, в свою очередь, поднимало новый вопрос: что сталось с этими лошадьми?
Сзади дважды гавкнул Кейн.
Овчарка привлекла внимание хозяина ко входу в тоннель справа. Этот вход был аккуратно заложен стеной из камней. Камни плотно прилегали друг к другу, и даже щели были заткнуты кусками мешковины.
– Это еще что за чертовщина? – пробормотал Такер.
Работая руками и ножом, он выковырял из стены один камень. Камень рухнул на землю, едва не отдавив ему ноги. Такер нагнулся было к образовавшемуся отверстию, собираясь посветить в него фонариком, но тотчас же отдернул голову назад, получив в лицо буквально ощутимый на ощупь удар затхлого зловония.
Такер непроизвольно отступил на несколько шагов назад, прикрывая ладонью нос и рот. Он тотчас же узнал этот запах, живо воскресивший в его сознании воспоминания о былых боях, о смерти.
«Живая плоть и огонь».
Такеру потребовалось какое-то время, чтобы полностью совладать с собой, после чего он наконец вернулся к запечатанной двери. Теперь он различил в смраде легкое дуновение керосина, с помощью которого, несомненно, и был запален ужас, ждавший за каменной баррикадой.
Такер вспомнил запись из дневника де Клерка, зачитанную доктором Буколовым.
Die horro…
Задержав дыхание, Такер просунул голову в отверстие и поводил по сторонам лучом фонарика. Сначала он направил свет вниз, ожидая увидеть пол. Однако луч фонарика потонул в бездонном мраке. Такер понял, что перед ним жерло глубокого колодца, шахты.
Отступив назад, Уэйн сел рядом с Кейном.
Он прекрасно понимал, что должен сделать, однако от одной только мысли об этом у него внутри все переворачивалось.
Такер не сомневался в том,
Эти ответы лежали внизу – возможно, вместе с тайной, связанной с дневником де Клерка. Такер закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Он проделал такой долгий путь, пролилось столько крови… Теперь пути назад больше не было.
«Но я не хочу… Господи, как же я не хочу!..»
– Такер, что вы нашли? – встревоженно спросил Кристофер, вероятно, заметивший подавленный вид своего возвратившегося спутника.
– Точно не могу сказать. Но мне нужно, чтобы вы вернулись в лагерь, захватили моток веревки и поспешили обратно сюда.
Кристофер возвратился через две минуты.
– Следуй за мной, – сказал Такер, направляясь вместе с молодым негром и Кейном в просторную пещеру, к завалу в противоположном конце, отгородившему колодец.
– Такая вонь… – пробормотал Кристофер, заглянув в отверстие. Он помог Такеру расширить лаз, вытащив из завала еще несколько камней. – Вы ведь не полезете вниз, правда?
– Я был бы рад, если бы вместо меня полезли вы.
В кои-то веки Кристофер не стал спорить.
Работая вместе, они прикрепили один конец веревки к ближайшему сталагмиту и сбросили другой в колодец.
Приказав Кейну оставаться на месте, Такер пролез в отверстие и развернулся. Ухватившись руками в перчатках за веревку, отклонился назад и уперся ногами в стену шахты. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он тщетно попытался заставить звучавший в подсознании голос, требовавший от него не идти дальше, умолкнуть.
В конце концов ему пришлось просто не обращать на голос внимания.
Перебирая руками, Такер пошел вниз по стене колодца. Луч фонарика у него на лбу плясал на каменной поверхности. До дна шахты свет по-прежнему не проникал. Уэйн спускался дальше. В следующий раз он остановился на отметке двадцать пять футов, заметив конец своей веревки, свернувшийся кольцами на каменном выступе, наклоненном под острым углом.
