Память ему, видите ли, отказала! Что, отказала до такой степени, что забыл даже о том, что ты мужчина? А раз мужчина, то должен быть опорой. Не цепляться, дрожа от неуверенности, как слепой котенок, а твердо стоять на ногах и спокойно встречать удары судьбы. Даже если сами ноги отказываются держать.
Да, обнаружив, что память ему отказала, что в голове не осталось ни следа прошлой жизни, ни хорошего, ни плохого, он испугался. Он запаниковал, как потерявшийся ребенок. Как альпинист, увидевший надвигающуюся лавину. Как… Перед глазами словно возникла картина: штормовое море, крошечная лодчонка, над которой нависает гигантская серо-зеленая волна. Девятый вал, сообщил он сам себе и замер, потрясенный. Почему – девятый? Потому что Айвазовский, послушно подсказала память.
Память? Все-таки – память?
Перед глазами встала еще одна картина: прислонившаяся к облезлой стене женщина в старинном платье с ужасом смотрит на врывающееся в окно наводнение. Он почти не удивился, сказав себе: княжна Тараканова, Флавицкий.
Он это помнил!
Ну да, он не помнил собственной жизни, ну и что?
«Теряют больше иногда…»
Почему-то Андрей был уверен: эта фраза не придумалась, он где-то ее читал или слышал. Точно, слышал! «Теряют больше иногда», – прозвучало в голове. Голос женский, с отчетливыми актерскими интонациями. Как наяву перед его глазами появилась женщина в роскошном старинном платье. Драгоценности – на пальцах, на шее, в изысканно убранных волосах. Кто это? Что это? Фильм, который он когда-то видел? Спектакль?
«Теряют больше иногда…»
В самом деле, с чего это ему вздумалось так раскисать? Да, ноги отказываются служить. Да, собственное прошлое замкнуто где-то в тайниках подсознания – он сильно сжал пальцами виски, потер, чувствуя в глубине мощное биение пульса, – но искусство и литература, кажется, остались в более- менее открытом доступе. А даже если бы и нет. Кто мешает читать, смотреть, наслаждаться заново? Не так уж он стар, чтобы ставить на себе крест.
Ведомый не то инстинктом, не то остатками памяти, Андрей развернул кресло и дотянулся до узкой створки ближнего шкафа. На стеклянных полочках стояли странные, но красивые статуэтки, задняя стенка была зеркальной.
Да, седой до белизны. Но это, пожалуй, единственный признак старости. Не юное, но моложавое лицо, сильный подбородок, до озноба пронзительный взгляд. Старик? Черта с два!
Целая жизнь впереди! Он скептически поглядел на бессильные ноги. Ничего. Теряют больше иногда. Да и Вера, кажется, что-то говорила про возвращение двигательных функций, а значит, и тут не все безнадежно. И память… память он победит!
Смутное ощущение превратилось в уверенность: провалы в памяти – не результат травмы или болезни, тем более не возрастная утрата, нет, отключение памяти – это бессознательная попытка спрятаться от чего-то невыносимого.
Нет. Он не станет прятаться. Если что-то кажется нестерпимым – вытерпи это.
В верхнем ящике стола обнаружилось несколько блокнотов. Он вытащил наугад один из них, довольно большой, с вытисненным на коричневой обложке корабликом. Хорошая примета, подумал он.
Блокнот был почти пуст, но на первой странице красовалось размашистое: «Если жизнь преподносит тебе лимон, сделай из него лимонад!!!» Три восклицательных знака выстроились по росту: первый обычный, размером с заглавную букву, второй повыше, третий, самый высокий, вытянулся чуть не на половину блокнотной странички. И точка под ним была самая крупная – основательная, уверенная.
Он напишет книгу, понял Андрей.
Вот средство, которое позволит справиться с недугом, с отвратительной слабостью, с потерей памяти, и не имеет значения, какая причина вызвала все эти неполадки. Да, неполадки, усмехнулся он, неполадки – не беды. Неполадки в машине можно исправить, неполадки в голове можно вылечить. И рецепт на это лекарство не нужен, и стоит оно не миллион, а совсем ничего. Или наоборот, гораздо дороже миллиона: время и настойчивость. Это простое лекарство даст избавление, отвлечет, поможет забыть о болезни, если это болезнь, позволит заново обрести себя.
Солнечный луч скользнул по стеклам книжных полок, словно они подмигивали: мы с тобой. За приотворенной между кабинетом и библиотекой дверью ждали и дышали их собратья: мы тут, мы с тобой. Как он мог забыть! Работа, работа, работа – и даже минуты не находится, чтобы воспользоваться любовно собираемыми сокровищами! «Там царь Кощей над златом чахнет» – кажется, совсем недавно он уже вспоминал почему-то эту пушкинскую строку. Ничего, теперь он наверстает, теперь у него есть не скудные минутки, выцарапываемые у бесчисленных дел, теперь у него целая жизнь, чтобы заново познакомиться и с классиками, и с современниками.
Да он богач! Невероятный богач! Он сможет не просто погрузиться в мир литературы, он сможет стать его частью!
Вот оно, решение. Книга. Не биография, конечно: даже если Вера расскажет об основных событиях, глупо писать автобиографию по чьим-то рассказам. Да и не настолько он значительная в историческом масштабе личность, чтобы его автобиография была интересна кому-то, кроме него самого.
Да, он будет слушать Верины рассказы, он воспользуется случаем взглянуть на собственную жизнь словно бы заново, осознать ошибки, порадоваться достижениям. И все это принять. Но это будет не биография. Просто книга. Роман. О том, как он «дошел до жизни такой», и о том, как и в этих
