— Потому что овраг слишком удобная вещь для обхода. Могли бы сами подумать, что я не оставила бы его за спиной. А Колька слишком уж по большой дуге обходил мою якобы засаду. Он явно хотел просто в нужный момент начать стрелять и отвлечь меня.
Сама Ленайра, закончив перезарядку, метнулась в тот самый овраг, из которого вышли Борис и Аня. Самые легкие противники устранены, а вот с остальными придется повозиться. Колька, при всей своей любви к боевым искусствам, силен как рукопашник. Аня вообще мечтает стать врачом и изучает магию именно с этого направления, мало интересуясь оружием, участвует в игре за компанию с остальными. Ее брат увлекся артефакторикой, тоже не боец. А вот Лешка… Он как раз шел в том же направлении, что и она сама. Витька… с ним сложнее. Как боец, он может быть, и слаб, даже Аня лучше, но вот как стратег и тактик — равных ему не было. Засады у него получались намного лучше, чем у самой Ленайры.
Девушка заметила шагавшего в их сторону Дмитрия Ивановича и поспешила исчезнуть: ему явно не понравится, если ее заметит. В плане тренировки он был безжалостен и особо указывал, что, пока дело не сделано, бойца не должен видеть никто. Сам он проходил по категории «мирные жители». В боях не участвует, но на глаза ему лучше не попадаться. В свое время Лешка именно за такое и подвергся грандиозному разносу и целой лекции с примерами на тему, как важна скрытость в тылу врага. Ленайра слушала ее молча и очень внимательно и сделала свои выводы, вовсе не те, что остальные. И когда во время очередной тренировки она имела неосторожность попасться на глаза тренеру, то без колебаний выпустила в него несколько пуль.
Дмитрий Иванович на разборе ее поведение никак не прокомментировал и не ругал, как ждали остальные, но после отозвал в сторону.
— Ты можешь объяснить свой поступок?
Ленайра пожала плечами.
— Я вас очень внимательно слушала. Конечно, лучше было вам не попадаться на глаза, но если так случилось, то я подумала, что труп ничего никому не сообщит. Вы ведь об этом пытались сказать?
Дмитрий Иванович явно растерялся. Потом вздохнул.
— В общем-то, да. Но одно дело стрелять красящими шариками во взрослого мужчину, другое дело настоящими пулями в женщину или ребенка.
— Думаете, я буду колебаться?
Встретив твердый взгляд стоящей перед ним девочки, Дмитрий Иванович первым отвернулся.
— Это не так легко, как кажется.
— С вашей точки зрения, я из феодализма. Понимаете? При этом я там занимаю одно из самых высоких положений. Мирные жители, о которых вы говорите, — это с большой долей вероятности будут либо рабы, либо крестьяне.
— И тебя это не волнует?
— Волнует. Все-таки я немало времени провела в вашем мире и не могла ничего не вынести из этого. Потому всеми силами буду стараться остаться незамеченной, но и колебаться в случае чего я не буду.
Что ответить, Дмитрий Иванович тогда так и не нашел, но потом завел себе традицию при возможности беседовать с девушкой, рассказывая что-то из своего богатого опыта, а также пытаясь ненавязчиво повлиять на некоторые ее взгляды. Ленайра эти намеки видела прекрасно, и они даже немного смешили девушку, поскольку исходили от человека, совершенно не знающего ее мира. Когда она пыталась представить себя, следующей некоторым его советам, ее неизменно пробивало на смех. Что бы там ни говорили официально, но когда людям восемьдесят лет твердили о равенстве, то так просто эти понятия не изживешь, а Дмитрий Иванович был воспитанником той эпохи. Это девушка прекрасно понимала и даже один раз попыталась объяснить разницу.
— А ты откуда это все знаешь? — заинтересовался Дмитрий Иванович.
— Естественно, я постаралась выучить историю страны, где оказалась.
— И что сама об этом думаешь?
— Ничего. Я просто указываю на различия мировосприятия.
— Совсем ничего?
— Ну… Идея в чем-то, может, и хорошая, но она либо пришла не вовремя, либо исполнение подкачало. В любом случае люди не могут быть равны. Можно бороться за равные возможности для всех, но не за само равенство. Это глупо.
Беседы после этого разговора не прекратились, но оба они стали избегать острых моментов при обсуждении социального устройства. Сама же Ленайра именно с той поры и увлеклась изучением философии, а также приступила к штудированию трудов классиков марксизма-ленинизма.
— Врага надо знать в лицо, — заявила она на недоумевающий вопрос Лешки. Тот подумал, покачал головой и махнул рукой — как он уже понял, спорить с подругой, если та что-то вбила себе в голову, занятие совершенно бесперспективное.
— Почему врага? — удивился услышавший ее Юрий Петрович.
— А вы можете представить меня, представительницу правящего класса, сражающейся за права крестьян? — засмеялась девушка.
— Ну… у нас именно дворяне и боролись.
— Неужели? И где эти самые дворяне оказались после победы тех, за чьи права они ратовали?
Что ответить, Юрий Петрович не нашелся.
