Не привык, школа не та.
Эйнштейн смотрел на меня с сочувствием, Лопата жестко скалился. Крюк, откинувшись на руки, любовался дымкой, постепенно затягивавшей Зону. Скарабей, подняв голову, наблюдал за нами, впервые проявив интерес к происходящему.
– Прикольно, – констатировала Натали, вернувшись. – Раньше не знали, теперь знаем.
Метод проб и ошибок и никакого людоедства, мысленно съязвил я.
– Как назовем эту живорезку? – спросила она с гордостью первооткрывателя.
– Так и назовем, «живорезкой».
– Двоих мудаков берем с собой, «отмычки» нужны, – решила она. – Если что, от «жгучего пуха» прикроют.
– От облака тоже?
Она не поняла иронию.
– Дурак, да? От одиночных и случайных.
– Не знал, что можно человеком прикрыться от «пуха».
– Поживешь с мое, не то узнаешь, мальчик.
– Что у вас в клетке?
– Не «что», а «кто». Два кролика.
– Зачем?
– Ну, точно дебил! А я надеялась, ты меня не разочаруешь, – повторила она слова своей мамочки с теми же гнусными интонациями. И ничего больше про кроликов не объяснила.
– Отойдем куда-нибудь, – предложил я ей и посмотрел на Лопату.
Она глянула на Эйнштейна.
– Ну, отойдем.
Отошли. Лопата задергался. Ревновал, что ли? Ей на это было плевать.
– Насчет моего проводника, – начал я. – Короче, я хочу, чтобы ты на него не воздействовала. И нам по этому пункту надо обязательно договориться, иначе дело не сдвинется.
– Договаривайся, интересно послушать.
Я разозлился.
– Ты, кукла расписная! Привыкла, что двинешь мизинцем, и перед тобой танцуют? С Петром Пановым это не прокатит! Если тронешь Эйнштейна, если его мозг хоть чуть-чуть пострадает, ничего ты от меня не получишь, дура! Считай это ультиматумом.
Она тоже взбесилась – о, еще бы! Покраснела, как мак в июне, пальцы растопырила, чтоб мне в рожу вцепиться. Может, впервые в жизни ее уличили в том, что она кукла и дура?
– Ты, фут с кепкой в прыжке! Кто ты такой, чтоб ультиматумы ставить?! Мания величия?
– Я пока единственный, кто знает, где захоронка Макса Панова. Кстати, что тебе из этого тайника надо, «мочалка» или карта?
Она как на стену наткнулась. Щеки воздухом надула, подержала и с шумом выпустила. Потом сказала – нормальным тоном:
– Карта. Зачем мне «мочалка», если есть «бешеный Рубик».
– «Джек-попрыгунчик»?
– Он же «попрыгунчик», да… Как ты узнал, что мне нужен тайник Макса?
– А зачем еще тебе мог понадобиться мой отец? Опять же – Крюк. Зачем, спрашивается, ты потащила Крюка с собой в Зону, не по своей же воле он поперся? Его маме голову оторвали, а он – в Зону, ага. Ответ простой: чтобы иметь запасную возможность подействовать на меня, вот зачем. Типа я из-за друга все отдам, лишь бы ты со своим громилой ему ничего не сделала. Подстраховка на случай, если подчинить меня не получится. Обломы – штука непредсказуемая. Да, ты не знала, что я аномал, но видела у Эйнштейна защитный шлем. А еще мы могли взять вас на мушку и не подпустить близко. У «железки», кстати, это чуть не случилось, но босс почему-то решил, что лучше сбежать. Твои способности ведь ограничены расстоянием, правда?
– Умнеешь на глазах, – похвалила она.
– А то! Ошиблась ты в двух вещах. Во-первых, у меня нет друзей, ради которых я готов на все, и вообще нет у меня друзей. Надо было брать мою маму, но тебя кто-то опередил. Во-вторых, Крюк – предатель, и мне это известно. Он помог устроить диверсию в «Детском саду», он показал записку от моего папы каким-то сволочам, которые тоже ищут «мочалку». Содержание записки он сдал заодно и тебе. А еще он случайно услышал, куда мы с Эйнштейном направились и через какой КПП будем входить в Зону. Если бы не это, мы бы с тобой сейчас не терли. И ты всерьез надеялась, что ради этого балласта я хоть чем-то пожертвую? Наивная девочка.
Она съела и «девочку». Отмахнулась:
– Фиг с ним, с твоим Крюком. Давай про клоуна, которого ты зовешь боссом. Откуда такая забота о нем? Более скользкого типа мой папа в жизни не
