— Почему? — возмутился-обиделся джинн. — Исполнил — девчонку одну подлечил! Что я, сволочь какая-то, что ли?
Сергей Трищенко
Нищенство — основа благополучия
Бик-Шмак блаженствовал. Оставалось совсем немного до осуществления заветной мечты: покупки должности главы гигантской корпорации. Он шел к этому всю жизнь. Пятьдесят долгих лет сидел на углу Пятой и Восьмой улиц с неизменной чашкой для сбора милостыни. Изо дня в день, с утра до вечера. Не делая даже небольших перерывов, чтобы сбегать в близлежащий туалет. Спасали бесплатные муниципальные памперсы.
Надо сказать, что мэрия в деле обеспечения нищих была на высоте. Да и как иначе, если все служащие — от консьержки до мэра — когда-то сами были нищими. Да что мэрия! Парламент страны целиком состоял из бывших нищих. Так что нужды и чаяния народа парламентарии знали.
И сам президент тридцать лет выпрашивал милостыню, пользуясь накладными шрамами и деревянной ногой, треснувшей посередине и жутко скрипевшей при ходьбе. Это, да еще черная повязка через глаз, да хриплый голос, да непревзойденные актерские способности и позволили ему в столь короткий срок сколотить требуемый капитал и сделаться самым молодым президентом в истории страны. Остальные Добирались до заветной должности лишь годам к семидесяти — восьмидесяти, и покрасоваться в золоченом кресле им удавалось недолго: один даже не успел принести присягу и скончался от долгожданной радости.
Но не все были столь честолюбивы.
Бик-Шмак вспомнил одного из своих знакомых, Карт-Фрайя, с которым когда-то начинал нищенствовать. Тот смог выдержать всего полгода, хотя был совсем молодой, и, накопив на фартук, рукавицы, бляху и метлу, устроился работать дворником.
— Я не могу нищенствовать! — заявил он. — Я не карьерист. Мне стыдно!
Стыдно ему, видите ли! Да ведь нищенство — основа благосостояния! Этот девиз красуется на государственном гербе!
Как иначе накопить денег, чтобы открыть собственное дело? Или купить нравящуюся государственную должность? Ведь любая должность, любой пост, любая профессия покупались в обязательном порядке. А других средств, кроме полученных нищенством, добыть неоткуда. Никто ведь не может работать без инструмента. А инструмент надо покупать самому. Хочешь стать плотником — покупай топор, пилу, молоток, гвозди. Иначе нечем работать. А нечем работать — ничего не сделаешь. А ничего не сделаешь — не получишь зарплаты. А не получишь зарплаты — не на что будет купить еды и одежды. А если нет возможности купить еду и одежду — значит, тебе прямая дорога в нищие. Круг замыкался.
Вот потому-то все с нищих и начинали. Кое-кто, правда, и заканчивал, если не удавалось укрепиться во вновь приобретенном статусе. Но такое случалось редко: если долго пестуешь и лелеешь мечту, то, когда она сбывается, делаешь все возможное и невозможное, чтобы сохранить ее.
Но все начинали с нищенства. Нищему хорошо: покормят бесплатно — на это есть кухни Армии Спасения. Бесплатно и оденут из запасов той же Армии. Обеспечат крышей над головой, то есть дадут направление в ночлежку. А там и душ, и туалет, и телевизор — чтобы от жизни не отрываться.
Немалые средства тратятся на нищих. Откуда все берется? Из налогов, конечно, откуда еще? Все работающие обязаны платить налоги.
Налоги идут на армию и флот, на космос, на фундаментальные научные исследования — помимо частных инвестиций, разумеется, — и на социальное обеспечение, то есть на нищих. Ах да, и на зарплату государственных служащих. Так что источник финансирования — у тех, кто произошел из нищих, — не меняется всю жизнь.
А налоги на работающих таковы, что им едва-едва хватает на еду, на одежду, на оплату жилья — в пределах своего социального статуса. Ну и, опять-таки, на воспроизводство источника собственных доходов, то есть на покупку материалов и инструментов, необходимых для выполнения работы. Мало у кого остаются средства на изменение статуса, об этом надо думать сразу, пока ты нищий.
А если кто хочет сэкономить, тот должен тщательно беречь свои средства производства. Но старыми инструментами много не наработаешь, и потом: для чего тогда прогресс? Да и вопросы престижа не последнее место занимают. Одно дело, когда ты работаешь на станке последней модели, а другое — рубанком двадцати летней давности. Тут к тебе и отношение соответствующее, и заказы, и оплата.
Бик-Шмак вспомнил Барг-Чизгена, решившего стать токарем и три года честно копившего нищенством на токарный станок и первую партию заготовок. Как-то тот навестил Бик-Шмака, подал какую-то мелкую монетку и долго извинялся, что не может дать больше: он работал на крупном заводе, и трудовой коллектив решил приобрести его в коллективную собственность. Поэтому все деньги шли на оплату выкупа.
«И что хорошего? — подумал Бик-Шмак. — Налоги плати, за материал плати, за реконструкцию завода плати…»
То ли дело нищим! Живешь на полном государственном обеспечении, да еще и знаешь, что каждый день приближает тебя к осуществлению мечты. А всего и делов: целый день выпрашивать милостыню, а вечером отнести деньги в банк и положить на счет. И радоваться, видя, как от года к году увеличивается число нулей.
Единственно, реклама задалбывает: к справке о состоянии счета неизбежно прилагаются проспекты, сообщающие, что на накопленные тобой деньги
