прямо здесь!
Артем оставил ее реплику без комментариев.
– Все связано в природе, свято место пусто не бывает, – продолжил бормотать Доцент. – Там убудет, здесь прибавится. Здесь подставят, там сами подставятся. Думаете, не так? Все так, у всего есть отдача. Бывает, не сразу отдача чувствуется, но это неважно. Вот, например, не пустили тебя егеря, Артемка, к Лесу. Обстреляли да залечь вынудили. Знаю историю, знаю, Мытарь рассказал. А зачем они так сделали? Не подумали, что кочевники вас нагонят? Точно знали, что так получится, потому и обстреляли. Теперь им отдача полагается, вздернут их дружка. Все связано…
Артем насторожился. Последние несколько фраз по интонации не сильно выделялись из потока слов, но по смыслу явно были обращены конкретно к Артему. Егеря умышленно остановили группу Бондарева, чтобы ее нагнали кочевники? А ведь Артем и сам о чем-то подобном думал. Кто, кроме егерей, мог стрелять со стороны Леса, не опасаясь, что зеленый монстр рассердится? Только егеря. Прочитали какие-нибудь заклинания, и огонь! Артем еще в овраге об этом подумал. И Бондареву пытался об этом сказать. Только не сформулировал внятно, поскольку засомневался, откуда у егерей автоматы и почему это Василиса и Сиплый подставили вместе с Бондаревым и скаутом еще и своего товарища, Грома? И вот вдруг Доцент подтвердил версию Артема. Насчет Грома и автоматов так и не прояснилось, но все равно очень странное получилось совпадение.
– Загрызу гада, – прошипела Галка. – Только подойдет еще, капец ему. Чего ты уставился, пацан?
– Я помогу, – серьезно сказал Артем. – Но не здесь. Пусть выведет сначала из поселка. Потерпи.
Галка резким движением головы откинула мешающую прядь волос и взглянула на Артема чуть иначе, с искоркой интереса.
– Ты, значит, Артем? Откуда?
– Из Черновки. Это под Старым Осколом.
– Нифигасе тебя занесло, – Галка недоверчиво усмехнулась.
– Я человека знаю, он вообще из Сибири. – Артем говорил ровно, даже не по годам солидно, но при этом не напрягался и не хохлился, чтобы выглядеть старше своих лет. – Бой был, патроны кончились, потом гранатой нас вырубили. Вот мы и попали к Головану в плен. А он этому… богомолу… продал.
– Почему «богомолу»? – Галка хмыкнула: – Похож, кстати.
– И бормочет все время, как молитвы читает.
– Это да. – Галка снова злобно зыркнула в сторону Доцента. – Пусть молится, гад. Это ему скоро пригодится. Как думаешь его завалить?
– По обстановке. Он ведь на Химзавод собрался. Бывала там?
– Бывала поблизости. На сам завод соваться – себе дороже. Говорю же, там «ямы кислотные», другие аномалии. Очень опасно. Группой еще ничего, а поодиночке не вариант. Еще там постоянно кто-то из старателей бродит. Валят без разговоров.
– Много артов?
– Если бы! Просто дуреют там люди от жадности да от безнаказанности. Там ведь зона, никаких правил, кроме одного – прав, кто победил. Вот и стреляют.
– Значит, там и завалим Доцента. Вместе набросимся и в яму скинем.
– План хороший, но… – Галка скептически скривилась. – Ладно, не буду пока. Может, еще здесь получится его прижать.
Вдруг что-то свистнуло, громко щелкнуло, и у Галки на щеке вспухла длинная красная полоса. Пленники невольно пригнулись, и только в этот миг до них дошло, что старатель ухитрился взмахнуть достаточно длинной плеткой.
– Говорить можно, договариваться нельзя! – Доцент снова взмахнул хлыстом, и теперь удар обжег шею Артему. – Договор рабов – это заговор против хозяина, я точно знаю. Будете говорить, будете получать хлыстом. Собаки преданнее, когда их бьют, послушнее. Вас буду бить, пока не пойдем, и в дороге буду бить. А не разговаривайте без разрешения, наука вам будет, «рабы немы», учили в школе? Нет, конечно, какая школа, вы ведь звереныши. Вы в новое время выросли, во время Леса и его зверенышей. Вы – Маугли, дикари. Вы даже не выжившие, вы заново рожденные…
Доцент сопровождал монолог ударами плетки. Поначалу пленники пытались увернуться или подставить плечи, но потом просто сгруппировались и лишь невольно вздрагивали, когда очередной удар приходился по открытому телу. При этом они почти не издавали звуков. Галка лишь шипела, громко втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Артем тоже держался достойно. Было больно, но рядом была девушка, и он терпел, как мог.
Сколько Доцент собирался хлестать пленников, неизвестно. На деле получилось не слишком долго. Ему помешали громкие звуки, которые ворвались в землянку и сбили Доцента с боевого настроя. Любопытство оказалось сильнее злости. Доцент бросил хлыст в угол и выбрался из землянки, чтобы выяснить, в чем причина внезапного оживления на рынке.
– Вот скотина, – прошептала Галка, морщась. – Хорошо еще, что размахнуться тут негде. И бить не умеет.
– Ты в порядке?
– Я в норме, донт ворри. Сам-то как? В первый раз, да?
– В рабстве? Впервые. Только рассказы слышал. Приятель у северных кочевников месяц батрачил.
– Северные это ничего, это терпимо. – Галка вдруг уткнулась Артему в плечо и потерлась носом.
Получилось забавно и мило. Хотя непонятно, с чего вдруг?
