грибочками, и…
– Ну?
– И эльфы куда-то смылись – дружина тогдашнего маркиза де Рамбуйе вошла в замок, когда тот уже пустой стоял. А косоглазые, значит, по подземному ходу умотали. Заранее к отступлению готовились.
– Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
– Они самые, сэр, – согласился Стефан. – Боюсь я этих подземных дырок, про них такие страсти рассказывают! Обязательно что-нибудь страшное вылезет. Сожрёт или к демонам утащит… Ой, извините, сэр Вован.
Вова только хотел сказать, что не видит ничего страшного в поедании демонами излишне любопытных людей, как вылетевший из-под земли сундук сбил его с ног. Второй, точно такой же, едва не лишил жизни сивую кобылу, а третий, четвёртый и пятый прижали Стефана к дереву, не давая пошевелиться.
– И чо за хрень? – Варварский рикс отшатнулся от хлопнувшего перед носом светящегося шарика. – Ирка, зараза, прекрати колдовать!
Из подземного хода показалась что-то тёмное, едва различимое в темноте:
– Ой, Вова… а ты давно нас ждёшь? А мы тут немного денежек нашли.
– Азохен вэй! – на чистом норвайском выругался демон, когда к его ногам грохнулись ящики, доверху заполненные монетами. – Вы подломили местный банк, медвежатники несчастные?
Выбравшийся вслед за невестой Оклендхайм-младший ответил за всех:
– Мы, Вова, счастливые медвежатники. Но это не повод, чтобы не смыться отсюда.
Шестеро гномов, сидевшие в засаде на лесной дороге, занимались важным делом – делили наследство, оставшееся от покойного Арчи Вилкинса. А дорога… так в случае чего добычу можно услышать издалека, а вот отвлекаться от справедливого раздела не стоит. Обязательно обманут продувные бестии.
– Хрюмли, но семь гривенок никак без остатка не делятся! – Недовольны все, но лишь один рискнул возмутиться вслух. – Поровну не получится.
Одноглазый, потирая свежую царапину на щеке, ухмыльнулся:
– Я и не предлагаю поровну.
– А как же тогда?
– Можно по справедливости, честно, по-братски. Сам видишь, способов много. Тебе какой нравится?
– Который лучше, тот и нравится.
– Тогда будет честно и справедливо, если я возьму две гривенки, а вам достанется по одной. Нет возражений, Магли?
– Тогда лучше по-братски.
– Да? А про майорат слышал, когда всё достаётся старшему, а младшие лапу сосут? И ладно если лапу.
– Майорат только у людей! – Упрямый гном с угрозой сжал рукоять секиры. – И к нам не применяется.
Магли хотел сказать что-то ещё, но поперхнулся словами и с удивлением уставился на окровавленный наконечник копья, вылезший из груди. Захлебнулся кашлем, разбрызгивая по сторонам красные капли, и рухнул лицом в куст дикого шиповника.
– Забирай две монеты, Хрюмли! – Разбойник с заплетённой в косички бородой упёрся ногой в спину неудачника, выдёргивая копьё. – А лишнюю всегда можно пропить, и тогда всё будет правильно.
– Ты силён в науках, Шмеле!
– А то! Кого пошлём за пивом? – Гном легонько пнул покойника. – Закуска у нас уже есть.
Разбойники дружно заржали, и никто из них не обратил внимания на крупную ворону, с интересом прислушивающуюся к разговору. Птица сидела на ветке ближайшего дерева, и в бусинках её глаз вспыхивали огоньки. Отблески нездешнего пламени?
А потом она взмахнула крыльями и слетела вниз.
Первым умер гном с косичками – лезвие норвайского топора смахнуло бородатую голову, почти не заметив преграды. Хрюмли вторым. Его кожаные доспехи могли защитить от скользящих ударов, но не от пинка в грудь, когда обломки рёбер превращают внутренности в месиво. Третий попробовал защищаться, но тут же завыл на одной ноте, пытаясь запихнуть обратно вывалившиеся кишки.
Вова остановился и с наигранным удивлением посмотрел на двоих оставшихся, так и не успевших схватиться за оружие:
– Ну а вы чего ждёте?
Гномы одновременно упали на колени:
– Пощады, сэр!
– Вот как? Но мне нужен только один, но он…
Разбойник, стоявший слева, сообразил сразу и воткнул в бок правому длинный нож. Провернул клинок в ране и с надеждой посмотрел на норвайца:
– Как будет угодно благородному риксу.
