– Исключено. – Юный риттер упрямо мотнул головой. – В пешем строю далеко не уйдём.
– У нас есть лошади.
– Три.
– Да, три. Для тебя, для меня и для маленькой леди.
– А остальные?
– Они давали присягу, Гуго, и обязаны умереть, сохраняя жизнь сюзерена. Умрут с честью.
– Они умрут, да… А с чем буду жить я, дядя? С чем оставаться мне? Если помнишь, присяга подразумевает обоюдную ответственность!
– Ты отомстишь.
– Потом? Когда-нибудь? Извини, дядя, но я остаюсь в замке.
Сэр Эммануил молчал, пытаясь отыскать слова, способные убедить племянника, и не находил их. Старый риттер до того задумался, что не заметил огромную сову, севшую на парапет площадки донжона, и вздрогнул, когда та громко заухала:
– Фух, фух, фух! Вашу мать… То есть здравствуйте!
– Оборотень! – Гуго потянул меч из ножен. – Сова-оборотень!
– Сам дурак! – обиделась птица. – Тебя чему-нибудь учили, двоечник?
Юный риттер замер, оставив оружие в покое. Действительно, оборачиваться можно только в крупных хищников, волков там или медведей, но никак не в птиц. И разговаривать в зверином обличье они не могут – глотка животного мало подходит для человеческой речи.
– Посланница Небесных Богов?
В легендах упоминались случаи, когда небожители вмешивались в события и давали подсказки или задания своим любимцам посредством таких вот посланников. Так это в легендах… Да и какой из Гуго де Пейна любимец богов? Мал ещё. Но вдруг?!
– Вообще-то я мальчик. – Сова щёлкнула клювом, изображая смех. – Юноша, вы в шахматы играете?
– Что это такое?
– Хреново… Но всё равно будем делать ход конём.
– У нас нет кавалерии, сэр… сэр?
– Давайте без имён, я не стремлюсь к славе и известности. – Сова махнула крылом. – А свою долю вы получите там!
– Простите, но там целый хирд гномов!
– Угу, тем ценнее победа, господа. Так что вперёд, на мины! Тьфу, я хотел сказать – да пребудет с вами ум, честь и совесть нашей эпохи!
Ухнув на прощание что-то неразборчиво-неприличное, птица исчезла. Не улетела, как можно было бы ожидать от совы, а просто растворилась в воздухе, оставив на прощание пару перьев. Да и те через пару мгновений растаяли без следа.
Оклендхайм-младший в течение двадцати минут выслушивал норвайские ругательства и только потом сообразил выключить невидимость. Приземлившаяся у костра сова тут же превратилась в Вову, который возмущённо заявил:
– Ваня, я понимаю, что магия, как и Пушкин, это наше всё, но ты можешь думать побыстрее? Или в следующий раз маячок поставь, чёрт побери! И распознавание «свой-чужой».
Иван от предъявленных претензий отмахнулся и сразу перешёл к делу:
– С гарнизоном замка договорился?
– Ага, как только, так и сразу. В смысле начнут.
– Во сколько?
– Можно подумать, у них часы есть. Скоро. Сегодня… наверное.
– Ты им ничего толком не сказал?
– Посланец Богов должен быть загадочным и немногословным, между прочим. И никакой конкретики – всё туманно и общими фразами.
– Вова, ты идиот?
– Не больше тебя, – ухмыльнулся норваец. – Любимец Богов есть товар штучный, и назначенный на эту должность местный риттер должен действовать самостоятельно. Представляешь, как бы оно выглядело, если бы я припёрся туда и заявил, что некоему виконту Оклендхайму взбрело в голову атаковать гномий хирд полусотней латников, и он предлагает поучаствовать в идиотской затее всем желающим? Пойдёт, ага… ищи дураков. Только осознание избранности может толкнуть человека на безумство. Тяжёлые вещества, само собой, из списка исключаю.
– Высказался? – Не отвлекаясь от беседы, Иван просмотрел отчёты следящих модулей. – Извини, ты был прав. Они открывают ворота.
Напрасно сэр Эммануил отговаривал племянника от вылазки – тем самым он ещё больше распалил воображение юного риттера, уверовавшего, что с помощью Небесных Богов будет одержана блистательная победа. Осталось выйти из ворот, и враг побежит! Пятки засверкают! А в столице герою обязательно поставят памятник! Конную статую высотой в три человеческих роста.
– Вперёд! – Гуго указал мечом на горящие в ночи костры гномьего лагеря. – Да покарают их небеса!
