посмотрев вслед Эллис.
– Ты еще спрашиваешь? – улыбнулся Александр. – Впереди пустыня! Надо заранее наверстать все тяготы пути.
– Думаю, он здесь называется какой-нибудь чайханой, – немного оживился и Мидас.
– Название сути не меняет.
«Когда я там, у себя, в последний раз проводил время в хорошей компании? С теми, с кем меня связывало нечто большее, чем пустые разговоры о победах хоккейной сборной, о работе или девушках? – Александр рассмеялся очередной шутке Сола. – Пора менять свою жизнь».
Мидас устало брел посреди толпы по узкому проходу между рядами бескрайнего базара. Пинта легкого эля выветрилась из головы, и теперь его донимала жара, горластые торговцы, толкучка покупателей и невыносимое амбре тысяч запахов.
«Надо не забыть купить и то, и это… как же все оказалось сложно, – толстяк отмахнулся от назойливого продавца ковров, попытавшегося увести его за руку в лавку. – Да что я вообще мог знать?»
Никогда не упускай возможности. Напыщенная фраза, за которую все пытаются уцепиться.
«А иногда лучше просто отмахнуться, – по проходу загрохотала груженая тележка, расталкивая покупателей по сторонам. – Ведь как-то я жил раньше. Мог бы продолжать».
Жара. Кисти рук в проклятых перчатках жутко потели. Решившись, Мидас стянул металлическую варежку и с неимоверным облегчением помахал пальцами.
– Вай, господин, смотри какая слива! – И Мидас инстинктивно перехватил кинутый фрукт.
«Проклятие», – синева кожицы начала уступать блеску золотого металла, и люди вокруг завороженно уставились на магический трюк.
– Господин, вообще-то это моя слива, – первым опомнился продавец в тюрбане. – Ты испортил такой плод! Но я сегодня добр и не стану звать стражу, если господин вернет мне мою сливу.
Мидас с безразличием протянул продавцу золотой булыжник. Торговец в тюрбане помедлил, а затем жадно схватил свалившееся богатство.
– Все равно рассыплется через час, – грустно хмыкнул толстяк. – Это всего лишь проклятие.
– Вай, как плохо, – лучший день торговца померк. – Но какое же это проклятие, сагиб? Ты хоть это умеешь! Другие же ничего. Хотел бы я быть на твоем месте.
Продавец, тем не менее, бережно спрятал золотую сливу в карман. А Мидас неуверенно двинулся дальше, прячась от пристальных взглядов прохожих. Но скрыться можно не от всех.
Ардас
Окосевший паренек громогласно рыгнул, опустил на столешницу пустую кружку и по замысловатой траектории поплелся к выходу из кабака. За ним увязалась еще пара таких же долговязых и тощих юнцов. Паренька звали Барц, и сегодня у него был траурный день: год назад эти бесталанные сволочи отчислили его из Академии.
Эти надутые от спеси индюки вспоминали о прогулах и нелестных отзывах преподавателей. А ведь он был единственным настоящим талантом среди неудачников и ботаников! Нет, он знал настоящую причину: они просто боялись за свои места в будущем. Но ничего, он уже нашел пару полезных старых книг в лавке старьевщика. И теперь он, Клод и Забис, его знакомые, также вылетевшие из Академии, уже полгода в подвале его дома сами изучают магию. Им не нужны эти старикашки, не умеющие ничего, кроме дрянных фокусов.
Совершенно внезапно, с неделю назад, у них стали получаться первые заклинания, и Барц буквально чувствовал, как энергия эфира начинает течь по венам. Порой он еле сдерживался, чтобы не залепить огнем в те сочувствующие и наглые рожи, что он видел каждый день.
«Найди, наконец, работу и перестань целыми днями околачиваться в подвалах с этой шушерой», – требовали родители, не понимая его истинного предназначения.
Выйдя на улицу, Барц завернул за угол и был вынужден тут же размазаться по исписанной руганью штукатурке, чтобы не попасть под ноги желтокожему здоровяку.
– Смотри куда прешь, молокосос! – рыкнул увалень и потопал дальше.
Барц посмотрел на кислые рожи корешей и на бугристую от мускулов спину, словно говорившую: «Ну давай, только пискни!» Быть может, пора уже заявить о себе.
Паренек поднял скрученные от напряжения пальцы и вперил взгляд в уходящего бугая.
– Хорошо, Джо, поведай нам, с чего это в казармы стражи приковылял господин Розенкранс и накатал жалобу? В которой, цитирую, значится: «Этот мерзкий гражданин крикнул мне вслед „чтоб у тебя ноги отсохли“, после чего я упал на тротуар».
Капрал городской стражи старался держаться подветренной стороны, но профессиональный запах Хромого Джо, квалифицированного нищего с полувековым стажем и образованием попрошайки, был плотнее воздуха и не обращал внимания на такую мелочь, как ветерок.
– Сей господин харкнул на мое рабочее место! – прохрипел Хромой Джо.
– То есть налицо была попытка счистить вековые отложения мусора с помощью плевка? – Сама идея об аресте нищего воняла хуже протухшей рыбы, а
