вызывали в памяти страницы из сборников различных мифов.
«Эскалибур».
«Коготь Фафнира».
«Рог единорога».
Мечу короля Артура Дмитрий не удивился. В этом хранилище наверняка припрятаны еще несколько штуковин работы лично Великого Мерлина. Что такое Коготь Фафнира, он тоже знал прекрасно. Из-за того самого Когтя, временно отбитого у Инквизиции сектой «Братьев Регина», схрон и переместили в Прагу из Берна. Интересно, бернский в точности повторял этот или же имелись свои решения?
А вот «Рог единорога» ставил в тупик. Единорогов в природе никогда не водилось, уж магам-то это было отлично известно. На самом деле все волшебные существа, от легендарного дракона Фафнира до самого распоследнего волкулака, были всего лишь Иными, чей облик до неузнаваемости искажен Сумраком. Или же, напротив, не искажен, а показан в истинном свете… хотя правильнее сказать «в истинной тьме». Темные переживали в Сумраке порой чудовищные метаморфозы. Человек хуже зверя, когда он зверь, писал Рабиндранат Тагор. К Иным это тоже относится.
Явления Темных в сумеречном образе перед людьми вызывали к жизни многочисленные небылицы с долей правды. Не далее как сегодня Дмитрий насмотрелся на этих «посеревших», как он их про себя называл. Но Светлые… Да, у них существовали маги-перевертыши, которые могли выбрать себе зооморфный вид. Как правило, никто не умел перекидываться больше чем в одного зверя, и звери эти всегда были хищными. По иронии судьбы только опять же Темные оборотни могли превращаться в травоядных или даже приматов и образ себе отнюдь не выбирали. Чтобы Светлый принимал облик единорога – такого Дмитрий никогда не слышал даже в Инквизиции, а Темных-единорогов быть не могло по определению.
Откуда же возникли рассказы о прекрасном животном с единственным витым рогом во лбу?
От этих мимолетных размышлений, которыми Дмитрий на самом деле пытался заглушить страх, отвлек еще один бочонок с табличкой «Кот Шрёдингера». Дело было не только в загадочной надписи, хотя странно само по себе – что это за кот такой, ведь живое существо не могло храниться на складе, пускай даже погруженное в какую-нибудь особо хитрую колдовскую спячку? А может, это кто-то вроде сумеречного пса Джима? Главное же, на донышке бочки, рядом с медной пластиной, где и была выгравирована на латыни надпись про кота, пульсировала через Сумрак красная печать. Дмитрий без подсказок догадался: кто-то уже выпустил загадочного четвероногого на волю. Или утащил предмет, скрывающийся под таким экстравагантным названием.
– Ученик, не дремать! – раздался голос Рауля. – Лови!
Дреер успел развернуться и поймать брошенный ему снаряд: небольшой шар, похожий на бильярдный, выточенный явно из слоновой кости и покрытый угловатой резьбой.
Дон Рауль закрывал люк в дне бочонка-хранилища. На дощечках полыхала красная печать, сообщая о краже.
– Незаменимая вещь, – сказал Рауль. – Минойская Сфера. Слыхал?
Ученик мотнул головой.
– Перемещает откуда угодно и куда угодно. Главное – знать, куда хочешь попасть. Именно она выведет нас отсюда. А пока прими!
На сей раз испанец послал Дмитрию не материальный предмет, а струящийся клубок Силы, напоминающий медузу.
– Бери эту отмычку и принеси мне то, что находится в… – Рауль продиктовал инвентарный номер единицы хранения. – Проще говоря, Амулет Януса! В конце этого ряда. Живо! Встречаемся вон за тем углом.
Дмитрий метнулся, куда велено. Пластинка с номером и надписью «Амулет Януса» тускло блестела на совсем небольшом бочонке вроде порохового. Словесник аккуратно приложил невесомую белесую «медузу» к синей печати, и охранительный знак покраснел. Может, от стыда за Инквизитора-ренегата, замыслившего ограбление собственной альма-матер.
Амулет Януса оказался усыпанным драгоценными камнями кулоном на толстой серебряной цепочке. Подхватив его, Дреер, как пятиклассник, помчался к месту встречи.
Завернув за угол, Дмитрий встал как вкопанный, от удивления нарушив все законы инерции. Тут скопилось все, что не лезло ни в какую бочку. Саркофаги, размерами предназначенные явно для великанов. Причудливые троны и просто стулья, на каких пристало бы сидеть королям эльфов, если бы те существовали в реальности. Наконец, статуи из золота, серебра и вообще непонятно каких материалов.
Где-то здесь, догадался словесник, покоятся и черепки, оставшиеся от пражского Голема. Их спрятали сюда после того, как создание Бен Бецалеля приложило свою увесистую глиняную руку к делу Сопротивления.
Но Голема Дмитрий не увидел. Зато усмотрел несколько прозрачных кубов с заключенными в них чучелами. Скалил клыки здоровенный черный медведь. Меланхолично смотрела в одну точку вымершая птица додо. Растопырил жвалы страхолюдный гигантский паук.
Дреера передернуло. Эти чучела тут держали неспроста. В противном случае отдали бы в музей Инквизиции, свободно открытый для курсантов. Защитные сферы не позволяли оценить ауру экспонатов. Но все было ясно и так.
Скорее всего тут коротали срок осужденные на трансформацию в неживое. Дреер в курсе права учил перечень деяний, подлежащих такой каре. Некоторые, похоже, пылятся в этих прозрачных кубах с Нюрнбергского трибунала и должны пылиться еще лет пятьсот.
– Мне тоже первый раз было не по себе. – Как всегда, Рауль очутился рядом незаметно. – Впрочем, это и было лет триста назад… Взгляни лучше туда.
