спасала от одиночества. И теперь не даешь мне даже права тебя видеть! Я знаю, за что… Ничего не забыл. Мне только нужно хоть немного, хоть пару минут быть счастливым. Это же настоящее садо-мазо: причиняет боль, но все равно очень хочется, по-другому у нас с тобой почему-то не выходит… Как легко было сказать „люблю“, когда не любил, и даже близко к этому не стоял! Тебе не нужно слово, Лена, ты все понимаешь. И тоже боишься произнести его, потому что тогда назовешь вещи своими именами… Я хочу только одного — к тебе. Знаю, что невозможно. Черт, ты же не слышишь меня, Лена!»
— Куда мне идти? — спросил, не подумав, совершенно непроизвольно… Зачем? Потому что хотел, чтобы она напоследок подсказала ему что-то? Или проверить глубину ее безразличия?
— А где ты был раньше, Лёш?
Лучше ей не знать. На Китай-городе до сих пор ищут, кто завалил Утюга… Про несостоявшуюся свадьбу с Улькой упоминать тоже не стоило. Вряд ли Лена отнесется к этому с пониманием.
— Я не мог прийти к тебе сразу, у вас тут все так сложно…
— А ты всегда хочешь во всем разобраться! — она даже улыбнулась. — Знаешь, наверное, это хорошо… Что ты пришел. Я ужасно разозлилась, когда тебя увидела! Но ты почему-то жив. И мне почему-то спокойнее.
«Я не жив, Лена! Это ненадолго… Зато я вижу тебя. И мне тоже спокойнее стало. Почему-то».
Стол, разделявший их, был непреодолимой преградой. Алексей намеренно сел напротив, чтобы не поддаться соблазну. И сейчас слишком сильно желание отшвырнуть в сторону чертовы доски, оно едва поддается контролю! А может, не нужно делать этого?! И хоть раз воплотить сон в жизни! Силой, уговорами, лаской… Добиться от нее согласия, пусть и раньше не удавалось, сегодня — он чувствовал — всё получится!
Иначе Лены здесь не было бы, иначе не краснела бы она, догадываясь обо всем… Но что будет с ними утром? То же самое болезненное пробуждение — обратно в реальность, где Лена будет стыдиться своей слабости, никогда не простит саму себя. Нет, нельзя разделять с ней это… Как бы ни было тяжело — он должен принять всё сам, только он один.
«Лена, уходи немедленно! Сейчас! Я не могу заставить себя произнести эти слова. Не заставляй меня и ты, не надо. Или ты сама не хочешь этого? Тогда всё не напрасно, и ты согласна хотя бы приблизиться к примирению… Хоть немного. Но рядом с тобой больше никогда не будет привычного состояния покоя, которое я так хотел обрести сейчас. Я всегда хотел, чтобы ты принадлежала мне одному. Только так! Одалживать тебя у твоего жениха, чтобы попользоваться… Это не для нас с тобой».
Старые доски самодельного стола были изучены до последней занозы, но взглянуть сейчас на Лену оказалось очень трудно. Алексей закрыл лицо руками, и от этого голос звучал приглушенно:
— Лен… Больше у меня нет причин, чтобы прийти к тебе. Я теперь знаю, что всё хорошо и беспокоиться мне не о чем.
«И сказать нечего… И оставаться незачем. Волшебство на сегодня закончилось, ангелам пора разлетаться по своим гнездам, пока с ними не случилось ничего плохого тут, на грешной земле, где человек из последних сил сдерживает себя, чтобы не испачкать белые крылышки». Алексей понимал, что повторяется, что застрял в разговоре на одной и той же мысли, но любые другие слова сейчас звучали бы еще глупее.
— Лёш… Я пойду, уже поздно. С днем рождения, Лёш…
— Спасибо, Леночка.
И ни сказать «до свидания», ни махнуть рукой непринужденно, ни поцеловать в щеку… Только смотреть вслед, как она сделает эти несколько шагов и пропадет из виду навсегда. Лена оглянулась. Алексей кивнул ей.
— Пусть и дальше всё будет хорошо!
Ее улыбка в ответ, чуть смущенная, теплая и искренняя — притворяться и играть Леночка так и не научилась.
Алексей остался один, взял со стола бутылку, пил прямо из горлышка, не ощущая ни вкуса, ни крепости, захлебнувшись, отбросил ее, вытер губы и мокрое лицо. Оборванная нить, распрямившаяся пружина… Но если не убило на месте, то есть надежда залечить и эти раны. Только не здесь! Далеко, очень далеко отсюда. Там, откуда пришел и где еще остались вопросы, на которые тоже хотелось бы, наконец, получить ответ.
По ту сторону стола никого не было… Алексей снова долго смотрел на него, потом, поднявшись с места, изо всех сил впечатал подошву армейского ботинка в этот криво сколоченный ящик, свечки разлетелись по углам и погасли, осветив напоследок деревянные обломки на полу. Стоя посреди комнаты в темноте, он еще долго видел их перед собой. Казалось, что видит… Вонь тлеющей тряпки уничтожала остальные запахи, не осталось и следа того, что здесь совсем недавно была Елена. Алексей нащупал позади свой рюкзак. Пора уходить.
Часть вторая
Нечего терять
