организация, готовившая массовый побег заключенных. Небольшую группу пленных с танкоремонтного завода с помощью подпольщиков уже удалось освободить и вывезти в лес. Правда, двое из них оказались агентами Абвера, завербованными для работы среди подпольщиков и партизан. Поэтому связь с рабочей командой, откуда они были вывезены, временно пришлось прекратить.
Внимание сержанта привлекло непонятное шевеление на правом фланге, где засели немцы. В оптический прицел было видно, как минометный расчет пытался установить 50-мм миномет. Плохо. Похоже, к немцам подошло подкрепление, и действительно приходят последние минуты жизни. Но просто так отдавать свою жизнь Александр не собирался. Винтовка несколько раз выстрелила, вызвав злобный пулеметный лай, но пара трупов в фельдграу распласталась на земле, а остальные, словно мыши, скрылись среди деревьев. Быстро сместившись в сторону, Могилевич осторожно осмотрелся. Что ж, еще двух отправил к праотцам, жаль, что так мало удалось, ну да еще подождем. Плохо, что пулеметчиков не достать. Засели среди деревьев и носа не кажут. Ну да нам пока светло, спешить некуда. Может, еще кто в прицеле не осторожно появится, тогда добавим к своему списку. Немцы обстреливали высоту недолго. Видно, решив, что Александр остался один, они под прикрытием пулеметного огня бросились в атаку. Зря они так. Ну и получили в обратку из двух пулеметов и снайперки. Правда, и бойцам тоже прилетело. Еще один получил ранение в руку. Зато десяток немцев на нейтралке и пара человек у миномета остались.
Немцы после атаки вроде как успокоились. Даже пулеметы не так досаждать стали и вроде бы в сторону сместились с прошлой позиции. Опять что-то задумали, гады! В то, что решили нас оставить в покое, совершенно не верилось. Ладно, подождем. Вон опять задергались, снова к миномету ручки свои шаловливые тянут. Я вообще-то еще живой и даже стрелять умею. Кажется, все, отыгрались, потеряв еще двоих. Позицию пора менять, пристрелялись. Весь ствол измочалили.
На чем это я остановился? А, насчет предателей! Сдали они еще пару человек в рабочей команде и то, где обучались. Вот и поехали мы, значит, вчера посмотреть, что к чему. Симпатичный поселочек немцы для подготовки своей агентуры приспособили. Только подойти к нему не удалось. Часовых и «секретов» кругом натыкано. Так что пришлось утром возвращаться ни с чем, а тут эта легковушка с эсэсовцами и небольшой охраной, остановившаяся на смену колеса. И вроде никого вокруг. Ну и сработали. Там-то и делов на пару минут боя было. Трофеи взять смогли, а вот воспользоваться трофейной техникой уже не успели. Хорошо, что хоть свой грузовик успели к перекрестку дорог отправить, а сами пешочком туда должны были уйти. Но не судьба. А немцы-то молчат! Что-то их давно не слышно и не видно. Может, и вправду ушли? Да ну, не может такого быть. Вон их раненый на поле лежит, к своим ползти пытается. А орет-то как!.. Больно ему, видишь. На помощь зовет. Снять его, что ли? Да не. Пусть ползет, для врага он большей обузой станет. Его же нести надо, не оставят они его одного среди леса! Значит, выделят несколько человек и постараются вытащить. Вот и ладненько, подождем, может, кто к нему сейчас на помощь бросится. Не ошибся, бросились двое. Один остался с пулей в голове, а второй шустрый, только руку подставил. Он уже явно не боец. Добивать раненых не стал. Пусть на поле полежат. Нам и это хлеб. Все меньше народа в нас стрелять будет, а ведь больше никто к раненым не бросается!..
Что-то они опять задумали? Выстрелы в лесу раздаются. Стреляют, кстати, «мосинка» и пара ППД. Звук у них характерный. Может, это кто к нам прорывается? Да ну, не верю! Немцы, видно, решили схитрить, выдав желаемое за действительное. Типа к нам помощь идет. Наивные, наверняка рассчитывают, что мы на это купимся. Только не знают они, что нету тут наших, нету! Дальше, западнее, километрах в пятнадцати, есть маленький отряд евреев, бежавших из Минска. Но они в бой особо не вступают, хоть и оружие имеется – десяток «мосинок» и пара «наганов», собранных по местам боев, да патронов мало. Лагерь у них семейный с женщинами и детьми. Не соперники они вышколенным эсэсманам! Так что они в бой не ввяжутся, если только совсем не прижмет. Из группы назад никто не вернется. У них приказ вынести портфель, что у немцев взяли, и они его должны выполнить.
Кстати, о бое. Дело до гранат дошло! Парочка лимонок вроде рванула, и примерно там, где у немцев пулеметные гнезда были. Мишка Петров, вон, тоже уши навострил, в ту сторону смотрит, а Воронов даже руку перестал баюкать. На меня посматривают. В глазах надежда засветилась. Ой, братцы, не спешите ее к себе в сердце пускать! Не верю я, что это наши! Не верю! Хотя кто его знает? Может, тут какая группа окруженцев (есть они еще тут, и те, кто лечился по хуторам, и те, кто своих по лесам дожидался) залетная проходила и решила вмешаться? Нам бы их помощь не помешала! А немцы-то молчат! Так, интересно, кто это там в «лохматке» ходит, похожие только вроде у наших из батальона и есть? Немцы другими накидками и камуфляжем пользуются. Двигается быстро и умело. На открытом месте всего на несколько секунд появился и снова скрылся среди деревьев. Был он не один, среди деревьев еще несколько человек мелькнули. В нашей советской форме! Бойцы Могилевича огня по неизвестным не открывали. Ждали команды от командира, внимательно посматривая по сторонам. Анализируя происходящее и увиденное, Александр такой команды не давал. А парень-то в «лохматке» с нестандартным МР ходит! Ствол пистолета-пулемета какой-то толстый, уж не с глушителем ли? А ведь похоже, что да! Вон раненые, что на поле лежали, дернулись и затихли, а выстрелов-то слышно не было. Звуков боя тоже нет.
Минут десять ничего не происходило. Потом из леса раздалась тирада из нескольких десятков соленых слов, известных каждому жителю страны. Выдав такую же ответку, добавив в нее несколько ранее слышанных на зоне выражений и снова сменив позицию, Александр стал ждать дальнейших событий. Со стороны немецких позиций вышел боец с винтовкой в руках и, подняв ее вверх прикладом, помахал из стороны в сторону, привлекая внимание.
– Выдь, поговорим!
– А кто говорит? – спросил сержант.
– Свои. Другие кончились. Теперь на другом свете в угольки играют, – донеслось в ответ.
