поставить. Особист только проверил у меня документы, поговорил с бойцами отряда и Семеновым. А вот с дальнейшим было сложнее. Отпускать нас в Могилев они не хотели.
Полк, выполняя приказ дивизии, продвинулся вперед насколько смог, захватил ряд населенных пунктов и уничтожил гарнизоны врага, понес при этом большие потери в людях и технике. Батальоны сильно потрепаны в боях. Когда прибудут подкрепления – неизвестно. Тылы отстали, а у меня тут целый автопарк и куча тяжелого вооружения. То, что отряд совершил многокилометровый рейд по тылам противника, с боем вышел из окружения и бойцам требовался отдых, они понимали, но потребовали и от меня войти в их положение. Немцы усилили напор на занимаемые полком позиции, неизвестно, удастся ли их удержать. В Благовке собрано большое количество раненых, требовалась их срочная эвакуация в тыл. Имеющимися в распоряжении полка конными повозками всех не вывезти. Поэтому они и просили меня отдать под эвакуацию имеющийся автотранспорт и водителей, а самим занять оборону в Благовке. С прибытием подкреплений нас клятвенно обещали сменить и направить в Могилев. Я согласился. Но с условием, что все мои раненые поедут в госпиталь в первую очередь, тем более что они и так уже находятся в машинах. С учетом новых трофеев свободными под погрузку оставалось шесть грузовиков. Еще четыре требовалось разгрузить от боеприпасов, запчастей и ГСМ. Батальонный комиссар согласился.
Еще одним вопросом преткновения стали трофеи. Делись, и все тут! Я, честно говоря, хотел все оставшееся себе захомячить. Не дали! Пристали с ножом к горлу и потребовали выделить еще пулеметов, винтовок и мотоциклы. Поделился, а куда деваться, свои все же. Вызвав Петровича, дал ему команду выделить что похуже. Полковым отошли десяток трехколесных и пять двухколесных байков, часть автоматов и пулеметов. Минометы и противотанковые ружья оставил себе, как и кое-что еще, о чем комиссар не знал.
Раненых в Благовке действительно было полно. Пока шла их погрузка, проинструктировал сержанта Ларина, назначенного мной командиром автовзвода, и остальных бойцов, убывающих в Могилев. Несмотря на все заверения батальонного комиссара и военврача о возврате машин назад в целости и сохранности, в том, что они вернутся назад, у меня лично было большое сомнение. Слишком они жирная цель для любого командира. Никто не откажется поиметь себе десяток большегрузных грузовиков. Вот я и инструктировал, как себя вести и что делать в таком случае. Для начала завезти в Управление НКВД по Могилевской области мой рапорт о выходе и боевое донесение. Разгрузить раненых в госпитале, не обращая внимания ни на какие стоны и приказы, вернуться назад. Если по какой-то причине сделать этого не получится, то возвращаться в Управление НКВД и ждать там дальнейших указаний.
Нам же предстояло встать в оборону села, превращая его в ротный опорный пункт. Бой на подступах в Городище не затихал. Оттуда все везли и везли раненых…
Из воспоминаний Ларина Ивана Григорьевича. В 1941 г. командира автовзвода 132-го отдельного оперативного батальона НКВД.
После почти месячного рейда по тылам 2-й танковой группы в первых числах августа батальон в районе п. Городище Могилевской области соединился с частями 160-й стрелковой дивизии. Для эвакуации раненых из п. Благовка был привлечен мой взвод, состоявший из 14 большегрузных автомашин. Так получилось, что в Благовку стали доставлять раненых и из остальных подразделений дивизии. В течение дня мы совершили три рейса в Могилев и обратно. В город везли раненых, обратно боеприпасы и подкрепления. И все это под постоянными авиа – и артиллерийскими налетами.
Последний рейс был наиболее опасным. На Шкловском направлении немцы ввели в бой танковые и моторизованные подразделения 24-го армейского корпуса, переброшенные из-под Быхова. Парировать удар войскам 13-й армии было нечем, в бой были брошены все имеющиеся резервы. Немецкие танки и мотопехота прорвали оборону соседнего с нами полка, устремились на юг и перерезали дорогу к Могилеву. Об этом нас предупредили отступающие бойцы. Свернув в лес, колонна остановилась, решая, что делать дальше. Возвращаться назад не имело смысла. На подступах к Благовке шел бой. Там наш батальон, прикрывая отход 425-го стрелкового полка, сдерживал наступление противника. Погрузка раненых велась под интенсивным арт. и минометным обстрелом. Оружие было только у водителей и бойцов отделения охраны, сопровождавших наши автомашины на трофейном бронетранспортере и нескольких тяжелых мотоциклах с пулеметами. Большинство бойцов сопровождения имели ранения. При всем нашем опыте, подготовке и наличии 6 пулеметов в случае нападения врага мы бы не смогли защитить остальных раненых. Это понимали все. Попадать в плен никто из бойцов нашего батальона не хотел. Насмотрелись в рейде, что такое немецкие харчи. Хотя это и предлагали несколько раненых, поднявших бучу и агитацию. Пришлось зачинщиков приводить к порядку. Еще утром, перед первым выездом, Командир отдал мне трофейную топографическую карту. Благодаря ей удалось найти объездную дорогу, вырваться из ловушки и вернуться в город.
Дальнейшее продвижение немцев к городу удалось остановить огнем корпусной артиллерии, которая прямой наводкой бетонобойными снарядами уничтожила несколько танков; часть танков повернула на север и также была уничтожена огнем артиллерии и истребителями танков, использовавшими бутылки с горючей смесью и связки ручных гранат.
Из-за прорыва немцев под угрозой окружения оказались советские части, наступавшие на Шклов и Горки. Тем более что части 10-й и 20-й армий так и не перешли в наступление, войскам 13-й армии пришлось одним сражаться с более сильным противником, пытавшимся взять Могилев в кольцо. Под ударами врага нашим войскам пришлось останавливать наступление и снова отступать к Могилеву. Часть войск оказалась отрезанной в лесах между Городищами и Горками. Среди них оказался и наш батальон.
