запасов. Конечно, с одной стороны, Седов совершил самоуправство, но с другой, поступил правильно. Не стал разводить бюрократию, а самостоятельно принял правильное и нужное решение, позаботился о людях. Все бы так делали. Не ждали руководящих указаний сверху, искали решение сами, используя для этого имеющиеся ресурсы, проявляя заботу о людях. Не было бы тех перекосов, что у нас есть. То, что бойцы истребительных отрядов голодают, понятно. Продовольственных запасов непосредственно в городе мало.
Накануне войны население Москвы составляло 4 млн 200 тыс. человек. Мобилизация и эвакуация (как женщин и детей, так и рабочих промышленных предприятий) уменьшили население города на четверть. Только в армию из Москвы призвано 850 тыс. человек. В октябре в Москве оставалось 3 млн 140 тыс. человек. С июля, дабы обеспечить население, оставшееся в городе, минимально гарантированным набором товаров, выдали продовольственные карточки. Но еды в городе все равно не хватало. Восемьсот граммов хлеба выдают по рабочей карточке, шестьсот граммов – по карточке служащего. Детям и иждивенцам (то есть пенсионерам и вообще неработающим) полагается четыреста граммов. Хлеб продается ежедневно, его можно купить на один день вперед. Просроченные талоны не отовариваются. Жиры, мясо и рыбу продают подекадно. Колбаса, сельдь, консервы засчитываются в норму отпуска рыбы или мяса.
Рабочим и инженерам полагается на месяц 1 кг рыбы, 2 кг крупы и макарон, 1,5 кг сахара и кондитерских изделий, более 2,5 кг мяса и мясопродуктов. Для остальных категорий нормы снабжения значительно ниже. Неравенство состояло и в том, где отоваривались карточки. В закрытых распределителях выдавали настоящее мясо, в обычных магазинах – кости.
Промтовары – ткани, швейные изделия, чулки и носки, обувь, мыло – тоже распределялись по разным категориям работников. К первой относились рабочие, инженеры и служащие оборонных отраслей, ко второй – остальные граждане.
31 октября в городе прекратилась продажа продовольствия по коммерческим ценам. Эвакуированных из Москвы назад не пускают. Если кто-то проникал в город, ему не выдавали продовольственных карточек и его сразу же брали под надзор. Делалось это и с целью выявления вражеских лазутчиков, агентов-сигнальщиков. Для борьбы с ними привлечено около 24 тысяч человек. В столице организовано 2400 дежурных постов. На всех железнодорожных вокзалах столицы ведется тщательная проверка документов у граждан. Только за ноябрь в процессе таких проверок задержано свыше тысячи подозрительных лиц, среди которых выявлено несколько вражеских агентов, а сколько их еще не установлено! По сведениям, полученным из достоверных источников и допросов задержанных, на оккупированной советской территории действует 13 школ, в которых обучается свыше пяти тысяч человек. Агентура для обучения в школах вербуется в основном из военнопленных, предателей, антисоветски настроенных лиц и уголовных элементов, проникших в ряды Красной Армии, перешедших на сторону немцев, и в меньшей мере из гражданских лиц, находившихся на временно оккупированной территории СССР. Срок обучения агентов в зависимости от их дальнейшего предназначения различен: для разведчиков ближнего тыла – от двух недель до месяца; для разведчиков глубокого тыла – от одного до шести месяцев; для диверсантов – от двух недель до двух месяцев; для радистов – от двух до четырех месяцев и больше. Всю эту армию агентов враг пытается забросить в наш тыл для организации диверсий и убийств, антисоветской пропаганды. Пока удается им противостоять. Но тем не менее гитлеровская пропаганда находит своего слушателя. Только тут, в Москве, выявлено несколько десятков пособников врага, изготавливавших и распространявших антисоветские листовки. Такие же группы действуют в Ленинграде и других крупных городах. А что говорить про Кавказ, где, несмотря на проведенную в конце октября – начале ноября войсковую чекистскую операцию, тлеют очаги антисоветского восстания. Вроде бы разгромлены банды мятежников, часть главарей задержана. Но большинство участников мятежа вместе с организаторами и руководителями скрылись в горах или перешли на нелегальное положение. В октябре из 4733 человек, подлежащих призыву в Чечено-Ингушской АССР в армию, 362 уклонились от этого. А наркомат внутренних дел и лично Албогачиев продолжают пассивно вести борьбу с бандитизмом. Чечено-Ингушский обком ВКП (б) констатирует, что «… Агентурно- осведомительные кадры НКВД ЧИАССР засорены предателями и провокаторами». На обвинения в свой адрес Албогачиев привычно высказывается о слабости своих сил, хотя мы дали ему все, что могли. В ближайшее время в Грозный будет отправлен заканчивающий формирование 178-й мотострелковый батальон оперативных войск НКВД. С его прибытием положение в борьбе с бандитизмом должно начать меняться. Пока это все, что мы можем выделить. Ранее планировалось привлечь к очистке Чечни от банд батальон Седова, но из-за обстановки на фронте пришлось пока отложить это на неопределенный срок. Он пока нужен здесь, чтобы поддерживать порядок в осажденном городе.
19 октября в городе начались грабежи магазинов, разбои и зашевелилось предательское подполье. Утром 20-го во многих почтовых ящиках появлялись напечатанные на машинках листовки. «Смерть коммунистам!» Для наведения порядка пришлось принимать меры и привлекать войска. Штурмовики Седова не церемонились, действовали быстро и жестко, уже к обеду на выделенном им участке в центре столицы все было тихо и спокойно. Никаких проявлений антиобщественной деятельности в центре города не отмечалось и в последующие дни. Именно поэтому и было принято решение использовать группы и отряды батальона в других районах Москвы, где положение с криминальной обстановкой было хуже. Чтобы не распылять силы батальона, Седовым было предложено создать СОБР (специальный отряд быстрого реагирования), укомплектованный его бойцами из штурмовой роты на легкой колесной бронетехнике и несколькими сотрудниками милиции в качестве проводников. Предложение было своевременным, и его поддержали, тем более что никаких организационных издержек не предвиделось. В задачу отряда входит борьба с массовыми беспорядками, задержание преступников, ликвидация банд и диверсантов. Бойцы с преступниками не церемонятся, действуют крайне жестко, в случае вооруженного сопротивления уничтожают бандитов на месте. Для бандитов бойцы в черных шапках, черных бушлатах в броненагрудниках и со щитами стали символом смерти. По агентурным данным, все больше преступников покидают город или ложатся на дно. Журавлев сначала жаловался на такие действия бойцов СОБРа, действующих в отношении преступников
