Зал начинает заполняться: в первом ряду, где зарезервированы места для почетных гостей, несколько кресел заняты элегантными дамами и господами, а остальные еще пусты. Публика размещается во втором, третьем и четвертом рядах. Знаменитая модель — она замужем за футболистом и часто бывает в Бразилии, потому что «обожает эту страну», - в центре внимания фотографов. Всем на свете известно, что «побывать в Бразилии» —это синоним термина «сделать пластику», но никто не отважится сказать об этом вслух, тем паче что и в самом деле между карнавалом в Рио и осмотром достопримечательностей Сальвадора остается время, чтобы поинтересоваться, нет ли тут хорошего и опытного мастера омоложений. После чего происходит обмен визитными карточками.
Белокурая милая девушка, дождавшись, когда репортеры закончат спрашивать модель, какой, по ее мнению, фильм — лучший, ведет ее к единственному свободному месту рядом с креслами Хамида и Евы. Фотографы делают десятки снимков, запечатлевая великого кутюрье, его жену и модель, ныне ставшую просто мужней женой.
Осведомляются, какого она мнения об авторе коллекции, которую предстоит увидеть. Но на такие вопросы ответ у нее заготовлен заранее:
— Я пришла познакомиться с его творчеством. Слышала, что он очень талантлив.
Журналисты, будто не разобрав, продолжают допытываться. По большей части они - бельгийцы: французскую прессу эта тема пока не занимает. Белокурая девушка просит оставить гостей в покое.
Репортеры удаляются. Экс-модель пробует вступить с Хамидом в беседу, уверяя, что все его коллекции неизменно приводят ее в восторг. Тот учтиво благодарит, но если она ожидала, что прозвучит фраза: «Мне надо будет с вами поговорить после дефиле», то в ожиданиях своих была обманута. Нисколько не тушуясь, она начинает рассказывать о событиях своей жизни - о съемках, путешествиях, приглашениях.
Хамид внимает ей с ангельским терпением, но едва лишь подворачивается шанс — модель, на минуту отвлекшись, повернулась с кем-то поговорить - он шепотом просит Еву избавить его от этого диалога глухих. Но его жена сегодня какая-то странная и отказывается его спасти, так что единственный выход — углубиться в программу дефиле.
Коллекция посвящена Анн Саленс, считающейся первопроходцем бельгийской моды. Начинала она в конце 60-х с маленького бутика, но вскоре поняла, какие ослепительные перспективы открывает стиль юных хиппи, со всего мира стекавшихся в Амстердам. Она, отважившаяся вступить в борьбу - и победить в ней - с угрюмо-чопорным стилем, который доминировал в одежде тогдашнего среднего класса, в конце концов увидела,как ее модели носят идолы эпохи - королева Паола,например, или муза французского экзистенциализма великая певица Жюльетт Греко. Она стала одной из основательниц «дефиле-шоу», где с помощью музыки и света показ моделей на подиуме превращался в красочный спектакль. Тем не менее за пределами Бельгии широкой известности не получила. Всю жизнь она больше всего на свете боялась рака, а ведь давно сказано: «Кто чего боится, то с тем и случится». И она умерла от болезни, внушавшей ей такой ужас, а перед тем еще успела увидеть, как гибнет дело всей жизни от собственного полнейшего неумения считать деньги.
И как это всегда бывает в мире, обновляющемся каждые полгода, вскоре была забыта. Со стороны стилиста,рискнувшего посвятить свою коллекцию ее памяти, это редкостная отвага — вернуться в прошлое вместо того,чтобы попытаться инвестировать в будущее.
Хамид прячет программу в карман: если Жасмин не оправдает его ожиданий, он поговорит с модельером относительно каких-нибудь совместных проектов. Новым идеям всегда найдется место — при условии, что ты будешь держать конкурентов под контролем.
Он оглядывается по сторонам: софиты установлены правильно, фоторепортеров довольно много — он этого не ожидал. Может быть, коллекция и в самом деле хороша, а может быть, бельгийское правительство использовало все свое влияние, чтобы привлечь журналистов, оплатив им дорогу и гостиницу. Есть и еще одна вероятная причина внезапно вспыхнувшего интереса — Жасмин,но Хамид надеется, что это не так. Чтобы его планы осуществились, она должна быть совершенно неизвестна широкой публике. До сих пор он слышал лишь несколько отзывов, да и те от людей, занятых в той же сфере. Если ее лицо в журналах уже успело примелькаться, значит,заключать с ней контракт будет напрасной тратой времени. Во- первых потому, что кто-то его опередил. Во-вторых, ни с чем новым она ассоциироваться не будет — это совершенно очевидно и бесспорно.
Хамид мысленно подсчитывает, во что обошелся сегодняшний показ: очень недешево, но бельгийское правительство, в точности как шейх, убеждено: мода - для женщин, спорт — для мужчин, знаменитости для тех и других - вот и все, что интересует смертных, вот то единственное, что способно сделать имидж страны узнаваемым в мире.
В сопровождении милой блондинки появляются другие ВИПы. Они немного сбиты с толку и, кажется, не в полной мере сознают, зачем пришли. Они слишком хорошо одеты - наверное, для них, приехавших прямо из Брюсселя, это первое дефиле во Франции. И без сомнения, они не принадлежат к той фауне, которая заполняет сейчас кинофестивальные Канны.
…Опаздывают на пять минут. В отличие от Недели моды в Париже, когда практически ни один показ не начинается в назначенное время, здесь одновременно проходит еще множество мероприятий, и журналисты, которым надо поспеть всюду, долго ждать не будут, подумал Хамид и сразу понял, что ошибся: большая часть репортеров отправилась брать интервью у иностранных министров, прибывших из одной и той же страны. Политика и мода могут пересечься только в одной - такой вот - точке.
Блондинка подходит к месту их наибольшего скопления и просит сесть — шоу начинается. Хамид и Ева не перемолвились и словом. Она не кажется довольной или недовольной — и это хуже всего. Лучше бы жаловалась, или улыбнулась, или хоть сказала что- нибудь. Нет,ничего, ни малейшего знака, по которому можно было бы судить, что творится у нее в душе.
Так что лучше сосредоточиться на подиуме, где вот-вот появятся манекенщицы. В этом он, по крайней мере, разбирается.
Несколько минут назад там, за кулисами, модели разделись донага - белье будет заметно под платьями,которые они будут показывать. Первые надели платья и замерли в ожидании, когда погаснет свет, и некто — обычно это женщина — прикоснется сзади к плечу, показывая, что пришло время выйти под свет софитов, к публике.
Модели разных классов (А, В и С) и волнуются поразному — чем меньше опыта, тем сильнее нервозность. Одни молятся, другие в щелку высматривают в зале знакомых, проверяют, на приличные ли места посадили папу с мамой. Их всего человек десять-двенадцать: фотография каждой висит там, где они в мгновение ока меняют висящие в строгом порядке платья и выходят на подиум совершенно спокойно, словно целый день проходили в этом наряде. В последний раз поправлены прически и макияж.
Они повторяют про себя:
«Я не поскользнусь. Я не споткнусь. Меня выбрали из шестидесяти других моделей. Я в Каннах. В зале наверняка есть кто-нибудь важный. Знаю, что здесь — XX,он может сделать меня «лицом» своей фирмы. Говорят,здесь сотни фотографов и журналистов.
Я не могу улыбаться — так предписывают правила. Ноги должны ступать по одной невидимой линии. Не-
важно, что походка будет неестественной, что мне будет неудобно ходить так — забывать об этом нельзя!
Я должна дойти до отметки, повернуться, остановиться на две секунды и двинуться обратно с той же скоростью, зная, что как только скроюсь за кулисами, там кто-нибудь поможет мне сбросить это платье и надеть следующее, а я даже не успею взглянуть в зеркало. Мне придется поверить, что все в порядке. Мне придется демонстрировать не только мое тело, не только мое платье, но и силу моего взгляда!»
Хамид глядит на потолок и видит там отметку — яркое пятно света. Если модель пройдет дальше или остановится раньше, снимки выйдут неудачными, и редакторы журналов — вернее, издатели бельгийских журналов — выберут кого-нибудь другого. Французские журналисты сейчас находятся перед отелями, или на красной дорожке, или на коктейль party, или закусывают сандвичами в преддверии сегодняшнего гала- ужина.
Свет в зале гаснет. Вспыхивают софиты, освещая подиум.
Близится решающий миг.
Мощные звуковые установки заполняют зал попурри из шлягеров 60—70-х годов, перенося Хамида в тот мир,где он не бывал, и может сейчас оценить только музыку,заставив его вдруг испытать ностальгию по неизведанному и даже чувство какого-то протеста — почему ему не дано было пережить великую мечту юнцов, бродивших в ту пору по свету?
И вот на сцене появляется первая модель, и в сочетании того, что предстает глазу, с тем, что слышит ухо, ярчайшее, исполненное жизни и энергии платье рассказывает историю, которую, хоть она и случилась давнымдавно, мир, похоже, все еще хочет слышать снова и снова. Хамид слышит щелканье десятков, сотен фотоаппаратов. Видеокамеры ведут запись. Первая модель прекрасно справляется со своим делом; проходит из конца в конец, в луче прожектора поворачивает направо, на миг застывает и идет назад. У нее есть примерно пятнадцать секунд, чтобы дойти до кулис - там она потеряет свою осанку и бегом помчится в гримерку, стремительно сбросит с себя одно и еще стремительней наденет другое платье, займет свое место в веренице других манекенщиц и будет готова к новому выходу. Создательница коллекции, которая следит за происходящим по монитору, кусает от волнения губы, молится, чтобы никто не споткнулся, чтобы публика поняла, что она хотела сказать, и вознаградила ее в конце аплодисментами, а представитель Федерации остался доволен.
Дефиле продолжается. Оттуда, где сидит Хамид и где установлены камеры, одинаково хорошо видны элегантная осанка, твердая поступь. Для людей, сидящих сбоку и не привыкших к показам - таких среди присутствующих здесь ВИПов наверняка большинство, - все это, надо полагать, странно: почему манекенщицы «маршируют», а не ходят так, как обычно двигаются модели? Таков замысел модельера, решившей привнести толику оригинальности?
Нет, отвечает себе Хамид. Дело в высоких каблуках. Только при такой поступи нога обретает нужную твердость шага. То, что показывают камеры, - это не совсем то, что происходит в действительности.
Коллекция лучше, чем он ожидал. Это возвращение в прошлое с искусно придуманными вкраплениями настоящего. Ничего лишнего - ибо секрет моды, как и кулинарии, заключается в искусстве дозировать ингредиенты. Цветы и бусы напоминают о безумных годах, но
