– Не торопись, крошка! – произнес один из зашедших сзади. Гопник наклонился, дыша перегаром. – Повеселимся?
Она была против, но кто ее спрашивал? Девчонку затащили в машину и отвезли на пустырь.
Они изгалялись над ней, как хотели, жадно вколачиваясь, буквально врываясь в неподатливую плоть. Но откуда-то изнутри поднималось жгучее чувство обиды на весь мир и желание жить. Любой ценой. Выжить и счастливо жить дальше.
Этому не суждено было случиться. Так же как и выжить всем соучастникам преступления.
Когда парни вдоволь натешились и бросили девушку замерзать на холоде, последние слова, которые произнесли ее синеющие губы, были:
– Чтоб вам вечно гореть синим пламенем!
И пришло пламя. Охватило лежащую как сломанная кукла девушку и насильников. И не затронуло больше никого и ничего.
– Ты моя! – ревел огонь, протягивая пышущие жаром руки. – Ты нужна мне!
– Твоя! – изогнулось в пламени хрупкое тело. – Бери!
Несколько мгновений, всего только несколько мгновений!
Глубокая ночь. Тишина. Плотно зашторенные испуганные окна соседних хрущоб. Едкий запах горелого и невесомые кучки серого пепла. Легкий ветерок. И тонкая фигурка, лежащая на заиндевелой траве.
Глаза девушки открылись. Теперь в них поселилось пламя.
Глава 1
Основы пластической хирургии: снаружи ангел, внутри бес.
На запыленных тополях весело чирикали воробьи. Клочки тумана уже почти полностью растаяли в придорожной канаве. Городские жители бодро трусили вдоль заборов, следуя на рынок или выгуливая мелких шавок и громадных псин.
Я уже минут десять наблюдала из машины за чуть обрюзгшим, начинающим лысеть мужчиной, переминающимся с ноги на ногу у газетного ларька на автобусной остановке. Он то посматривал на часы, поддергивая рукав голубой рубашки, то доставал из кармана черных, слегка помятых брюк телефон.
Так вот ты какая, золотая рыбка!
Все еще импозантен. Или пытается произвести таковое впечатление. Но годы, годы… они беспощадно высвечивают то, что в юности прячется на самом дне.
В самом деле, чрезмерно резвый юноша, когда ему стукнет за сорок, кажется дешевым клоуном. У драчуна агрессия проступает на лице грубыми чертами обезьяны. А у бабника, склонного к пустопорожнему пафосу и чисто павлиньему пусканию пыли в глаза, на лице остается…
Первое впечатление после многих лет – слизняк. Второе – исключительно нецензурно. Третье… Я помедлила еще немного, хватаясь за любую возможность отвлечься от предстоящей встречи и нервно поглядывая по сторонам.
В этот ранний час он стоял в ожидании один. В нескольких метрах левее остановки пристроились бабушки с цветами, семечками и пластиковыми стаканчиками с земляникой и черникой.
– Ближе, – велела я своему шоферу и телохранителю с красивым именем Диего, экзотической внешностью мачистого испанца и чисто русским выговором.
Черный блестящий «мерс» сорвался с места и подъехал к тротуару.
Пора! Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, опустила стекло, сдернув темные очки, и лучезарно улыбнулась.
– Вас подвезти?
– Вы мне? – воззрился на меня рыжеватый блондин с намечающимися залысинами. Тонкогубый, с нездоровым румянцем, свидетельствующим о не слишком правильном образе жизни и частом употреблении горячительного.
– Безусловно, – еще шире улыбнулась я. – Такой представительный мужчина не должен опаздывать. К тому же это чудесный повод познакомиться.
Охмуряемый объект расправил плечи, колыхнул пивным брюшком и почувствовал себя пупом земли.
– Это было бы весьма кстати. Если я вас не затрудню…
– Ну что вы, – пропела я, накручивая на палец локон рыжевато-золотистых волос и делая глаза лани, влажные и зовущие. – Мне будет приятно, – подавая знак Диего.
Шофер вышел из машины и открыл дверцу, предлагая моей мышке сесть в салон к готовой его поймать кошке.
Блондин оторопел, покрепче сжал ручку слегка потрепанного кейса известной фирмы неизвестного производства и, надувшись как индюк, обошел «мерседес».
Я поспешно нацепила свои очки от солнца, готовясь к битве. Вооружена и очень… прекрасна. Извините, опасна.
Рядом с Диего этот… это недоразумение смотрелось именно недоразумением. Но меня сей факт полностью устраивал.
