Так они ходили по деревне около часа, и участковый с глубоким удовлетворением замечал, что мужики почти совсем протрезвели.
Он уже было хотел забрать у них повязки и отправить домой: сегодня, мол, ничего, а завтра посмотрим. Но вдруг ему показалось, что в доме Фролова, который был отсюда виден и который он своими руками опечатал, было какое-то движение.
– За мной! – скомандовал он и пошел к дому.
Теперь он был рад, что с ним были мужики, которых в случае чего можно было использовать в качестве понятых. Они стояли под окном, в доме было тихо. Никаких движений, никаких шевелений. Пломбы на входной двери были не тронуты. Он постоял еще немного и уже хотел уходить, но вдруг он увидел, что окно со стороны сада приоткрыто. Он прижал палец к губам, давая понять мужикам, что надо сидеть тихо-тихо. Расстегнул кобуру, вытащил «ПМ» и, осторожно поднявшись на крыльцо, неожиданно сильно толкнул входную дверь, так что щеколда замка отлетела и двери распахнулись.
Он вошел первым, потому что он был вооружен, а они – нет и потому что это он был милиционер на службе, а они – гражданские лица. Но никто на него не нападал, никто не пытался причинить ему вреда, как никто и не убегал, и не сопротивлялся.
Вошедшим предстала такая картина: на кровати, освещенная луной, свет которой лился из окон, лежала голая женщина, довольно красивая, и спала. Вторжение не разбудило ее. Она лежала, вытянув руки вдоль тела, ладонь правой руки была на правом бедре, голова на подушке, темные волосы вокруг лица, одна нога чуть согнута в колене, лежит на другой.
Женщина спит. Ее груди с маленькими темными сосками поднимаются и опускаются, и отлично видно все вплоть до самой маленькой складки на коже, до капельки пота между грудями, до последнего волоска. Кажется, что ее тело светится в лунном сумраке и от него идет тепло. Возбужденные опасностью мужчины еще сильнее почувствовали, как это тепло входит в них через ладони.
У изголовья, подобрав колени под подбородок, сидит голый мужчина и смотрит на них вообще без всякого страха. Точно так же, как минуту назад участковый, он прижал палец к губам и тихо сказал, указывая на женщину:
– Не разбудите!
Участковый направил на него пистолет.
– Вы задержаны! – сказал он и невольно покосился на женщину.
– А что такое? – удивился голый мужик.
– Я тебе, сука, покажу, что такое, – начал было Петров, но участковый дал ему знак молчать и сказал сам:
– Разберемся в отделении. Вы тут не имеете права находиться – дом опечатан, – и опять перевел взгляд на женщину.
– Да мы сейчас уйдем, – сказал мужик.
– Никуда ты не уйдешь, а пройдешь со мной, – повторил участковый.
– Хорошо, – сказал тот.
– Ваша фамилия? – спросил участковый.
– Фамилия – Фролов, – ответил мужик.
– Ах ты, сука позорная, – зацедил было Петров.
– Отставить, – приказал участковый.
Фролов легко перебрался через женщину и сказал:
– Только дайте одеться – не пойду же я с голой жопой по деревне.
– А где твои телеса? – удивился Сердюков. – Что-то ты не похож на Фролова.
Перед ними стоял сорокалетний мужчина, прекрасно сложенный, без всяких признаков обвислого живота и прочих особенностей, свойственных его живому предшественнику. Но человек этот был – вне всякого сомнения – живой, из плоти и крови, нормально с членом, на Фролова вообще не похожий.
– Что ты видишь, то и есть, – отозвался Фролов, – все мои телеса.
– Фролов был жирный, в дверь еле пролазил, – заметил Сердюков.
– Никогда я таким не был, – спокойно отозвался Фролов.
Участковый засомневался, может, это вообще не тот, кого они ищут, просто забрался с бабой в пустой дом через окно.
Женщина не просыпалась, он не мог удержаться и все время косился на нее.
– Кто такая? – спросил он.
– Не знаю, – ответил Фролов, – на реке познакомился. Ее нельзя будить, если сейчас проснется, заболеет.
– Что?! – опять зацедил Петров. – Кровь у нее пил?
– Да вы что?! – удивился мужик. – Какую кровь?
– Такую кровь! – отозвался Петров. – Как у моей Нинки. Так ты ее еще и тово в придачу!
– Я твою Нинку в глаза не видел, – сказал мужик.
– Врешь, сука, – не поверил Петров.
