– А давай. Люди в армию идут по разным причинам, – проговорил Первый. – Я пошел, потому что в армии можно безнаказанно убиват людэй.
– По крайней мере честно, – заметил Феникс, – но ты что-то, откровенно говоря, на армейского мало смахиваешь.
– Стало тэсно на Большой зэмле. – Наемник докурил и выбил чубук о каблук. Горка серо-зеленого пепла осталась на буром камне.
– И ты решил расширить свою вселенную за счет ареальности и стал в ней вольным стрелком?
– Ты угадал. Только не я один, еще братья-земляки со мной… здэсь нам больше нравится. Трот дает все. Дарит чэловеку власть распоряжаться другими жизнями, а значит, дэлает его богом.
– Вот скажи мне, Первый, – неожиданно спросил Феникс, – ты считаешь достойным изменять любимой женщине?
– Зачэм, если она имеется? – удивился вольный стрелок.
– Ага, и член, так сказать, тоже имеется, – скривил уголок рта Феникс.
– Замэчу, у большэй половины человечества его нэт, тем нэ менее все равно изменяют любимым.
– Не все же.
– Балшинство…
– Эти слухи весьма преувеличенны, – не согласился Феникс. – Обычному человеку по природе своей не свойственно запоминать хорошее, и потому обращается внимание только на гадости. Готов поставить весь хабар, который при мне, на то, что, если собрать всех верных в любви людей на одном берегу и неверных на другом, верных будет несколько больше.
– Ты говоришь о том, чего нельзя провэрить.
– Не важно, но это так. Я верю.
– Коллега, да ты романтик, ха-ха! – Первый коротко рассмеялся за забралом шлема.
– Как сказал один дядя, люди делятся на рабов и сумасшедших. – Феникс отвернулся, чтобы осмотреть местность внизу через свой прибор. – Так вот, я скорее отношусь ко второй категории, и ярлык романтика для меня уже в прошлом, и сейчас он, к сожалению, мне совершенно чужд.
– Ты рассуждаешь катэгориями рабов, а катэгориями свободных рассуждать нэ пробовал? – поинтересовался наемник; он привстал и тоже аккуратно выглянул из зева пещеры.
– Я рассуждаю так, чтобы было ясно тебе, – парировал сталкер. – Рабы не понимают свободных категорий, а поскольку их больше, то и категории их более доступны и удобопонятны. Какая в принципе разница?
– Разница огромная, и ты это знаэшь. – Втянувшись обратно в пещеру, наемник поднял указательный палец вверх, чтобы придать особую значимость этому утверждению.
– Я понимаю, что разница существует только для тех, кто не видел других категорий, – сказал Феникс, тоже прячась в укрытие после осмотра, и поднял на лоб свой ПНВ. – Для тех, кто понимает, что все категории сводятся к одному, никакой разницы нет и быть не может. И главная фишка в том, что, понимаешь ты меня или нет, также нет ни малейшей разницы!
– Я понимаю тэбя… не стоит так горячиться, ты же знаешь, что я прав. Только нэ хочешь признать.
– Ничего я не знаю, – замотал головой Феникс. – Тут уж ты мне свои схемы в голову не вкладывай. Не надо! Пока я вижу только то, что видел уже множество раз.
– Просвети, – попросил собеседник.
– Тебе кажется, что ты пришел сюда выбирать, – сказал Феникс, – а я пришел потому, что меня лишили выбора. Но на самом деле выбора-то у нас с тобой никогда не было. Трот выбрал за нас давно. Но подсознательно ты знаешь это, недаром же говорил о зове…
– Ну, это ничего не меняет. Главное, что меня устраивает такое положение вещей. Моих напарников тоже, спину мне прикроют, а что еще нужно сталкеру?
– Действительно, – развел руками Феникс.
– Знаешь, – продолжил наемник, – когда-то давно я был в Италии в винных погребах. Так вот, мэстный сомелье сказал классную фразу. Он сказал, что лучшее в мире вино это то, которое нравится именно тэбе.
– С этим трудно спорить, – ответил Феникс, – но я попробую, только вот в следующий раз.
– Не понял? – удивился снайпер.
– Друг мой мимолетный, я сейчас пойду спать, – пояснил ему сталкер, – ты сейчас в другом мире, в котором меня все равно нет, так что справишься.
– Да бэз проблэм, – отступился Первый.
– Ну, тогда доброй ночи, спокойной вахты! Знаешь, раз уж порядок дежурств меняется, следующего разбуди вон того, что с краю дрыхнет. – Феникс указал на Цыгана. – Он мужик опытный и сам решит, кого будить дальше.
– Я понял тэбя, давай иди, отдыхай.
– И я тебя прошу, дру-уг, – вкрадчиво проговорил Феникс, – давай без фокусов, ладно? Противоречить словами собственным словам – это сколько
