вырастающая из пола стойка охранника справа. Слева — спуск в полуподвал, где находилась прачечная. Если же идти прямо, пересечь холл, подняться на несколько ступенек, миновать лифты, то можно попасть в небольшой ботанический сад — надежно закрытый от холода зимой, летом же плавно перетекавший из здания во внутренний двор, также превращенный, по сути, в настоящий сад, изобилующий цветочными кустами и карликовыми деревьями.
Я вызвал лифт. Пока ждал, в холле нарисовалась соседка. Я не запомнил, как ее звали, хотя она, наверное, представлялась полгода назад, когда я только въехал сюда. Возникло искушение что-нибудь с ней сделать, организовать если не инфаркт, то хотя бы легкий обморок для того, чтобы избежать обычных вопросов о том, кто я, сколько мне лет, чем я занимаюсь, откуда прибыл и почему живу в квартире один. Однако я справился с искушением, припомнив ту идею, которую герр Рихтер пытался донести до меня на протяжении всего нашего знакомства: если ты хочешь научиться жить в социуме, говорил наставник, обходись без магии. Да-да, вообще не применяй свои способности для решения жизненных проблем, ищи другие пути решения… Мы не раз спорили с ним об этом, потому что я считал и считаю, что в подавляющем большинстве ситуаций простые и прямые пути самые лучшие, однако кое-что из сказанного им все-таки осело где-то у меня в голове, и теперь всплыло, я переборол искушение и ничего не предпринял, позволив ей подойти и встать рядом со мной. Даже вежливо поздоровался. К счастью, за время пока, мы ждали лифта и потом, пока поднимались на двадцать седьмой этаж, никаких попыток заговорить с ее стороны так не последовало. И правильно, потому что во время всех наших предыдущих встреч я просто игнорировал ее вопросы. Не люблю, когда суют нос в мои дела. Вообще говоря, никто этого не любит, но люди в своей массе по мере взросления учатся терпеливо относится к окружающим. В этом смысле я, наверное, никогда окончательно так и не повзрослею. Общество «взрослых людей» построено на лжи. Может быть, у цивилизации и не было иного выбора, как пойти по пути самообмана, заменяя правилами приличия природные симпатии и антипатии. Может быть, у подавляющего большинства людей и нет другого выбора, кроме как следовать этим правилам и культурным нормам — потому что если они от них отступят, то не получат работы, еды, жилья, а в конечном итоге попадут в тюрьму или в больницу для умалишенных. Да, может быть. Я могу лишь посочувствовать тем, кто лишен выбора.
Двери лифта открылись. Мы вышли в коридор и разошлись — поджавшая губы соседка направо, я налево. Я приложил руку к замку и закрыл глаза, распространяя свои ощущения на металлическую часть двери. Хотя у меня был ключ, в большинстве случаев я предпочитал открывать дверь менее традиционными способами — исключительно в качестве тренировки. В отличии от простой кнопки телевизора, которую достаточно всего лишь нажать, замок устроен несколько сложнее и требуются определенные усилия для того, чтобы правильно настроиться, ощутить его как часть себя, а потом совершить этой «частью» именно те движения, которые нужны.
Раздалось четыре последовательных щелчка, я толкнул дверь и вошел в свою квартиру.
Хм. Большой вопрос, в какой мере я могу называть эту квартиру «своей». Если бы я самостоятельно купил ее или отобрал бы у предыдущих хозяев, никаких сомнений в ее принадлежности у меня бы не было. Мое — это то, что я взял собственными силами (и неважно, законным способом или нет) и самостоятельно же способен удержать. Но квартиру мне подарили. И хотя я жил здесь уже более полугода, чувство «своего дома» в полной мере так и не возникло. Не знаю, может быть, появится когда-нибудь. Если не появится — то рано или поздно я отсюда перееду и сам выберу себе жилье.
Я снял куртку, разулся и прошел в ту комнату, которую считал своим «кабинетом», потому что там стоял стол с компьютером, несколько книжных шкафов, и небольшой раскладной диванчик из кожзаменителя — мое любимое место в доме. Вторая комната представляла собой нечто вроде гостиной — там был телевизор, стол и диван посолиднее. Спальни как таковой не было, в зависимости от настроения, я спал то в одной комнате, то в другой. Если отодвинуть стол, то диван во второй комнате можно было разложить полностью, превратив в полноценный сексодром — что бывало очень кстати в тех случаях, когда я ночевал не один.
Квартира у меня появилась благодаря тому же источнику, из которого с самого начала обучения в ШАД ежемесячно на мой счет приходили деньги. Схожим образом обеспечивались и другие ученики школы — хотя многие проводили в своих новых квартирах не так уж много времени, предпочитая родительский дом или привычные и давно обжитые комнаты интерната. Понятия не имею, из какой статьи бюджета оплачивалось все это. Теоретически, герр Рихтер Эзенхоф мог зачерпнуть из любой.
Я пересек комнату и увидел, что чаша с молоком и кровью, поставленная Бьянкой на подоконник, осталась полной. За истекшее время жидкость испортилась. Я отнес чашу на кухню и помыл. Интересно, почему Ярдзич не принял подношение? Не услышал Бьянку? Или просто был занят своими делами? Или услышал и был свободен, но не сумел войти в дом? Последнее тоже иногда случалось – иногда это существо демонстрировало совершенно поразительные способности, а иногда – не могло сделать самых элементарных вещей. Я залез в холодильник, и обнаружил, что из трехсотграммового пакета с кровью Бьянка использовала меньше половины. Молоко в холодильнике тоже было. Я подогрел молоко в микроволновке, добавил крови, перемешал. Отнес в кабинет, поставил на подоконник и уже было открыл рот, чтобы произнести ритуальную фразу, когда понял, что не так. Я держу форточку открытой постоянно, но сейчас она была наглухо закрыта. По всей видимости, Бьянка закрыла ее и лишь после этого произнесла приглашение. Вот он и не смог проникнуть.
Многие считают, что духи способны совершенно свободно игнорировать материальные преграды. Это мнение основано на искусственном разделении двух природ – «духовной» и «материальной», и оно ошибочно, поскольку на самом же деле, бытие едино, а духовное и материальное — лишь разные аспекты этого единства. Если обратиться к народным представлениям – то есть, к представлениям, основанным на регулярном и повседневном контакте с
