стихиалях… Был какой-то другой, главный мотив, и ты мне сейчас скажешь, какой.
Я поймал его взгляд и увидел в его глазах отчаянье. Не знаю, что он увидел в моих, но что бы это ни было, оно заставило его наконец дать честный ответ:
— Ты… тебя невозможно контролировать. Чем дальше, тем… тем все становилось хуже. Ты осваивал магию с легкостью и я уже давно ничего не мог тебе дать… в плане искусства. А в силе… — Рихтер на пару секунд устало закрыл глаза. Затем открыл их и с усилием продолжил. — В силе ты превосходил все, что я когда-либо видел. Кроме Альфреда… Я боялся, что еще пара лет — и ты станешь сильнее даже его. И что тогда?.. Кто тебя сможет остановить, если в какой-то момент ты решишь, что хватит уже выполнять мои распоряжения… да и вообще, кто он такой, этот Рихтер Эзенхоф?.. Убьешь меня и станешь тираном, которого еще свет не видывал.
— Ну прям-таки «не видывал». — Слегка обиделся я. — Я уже управлял одним из ваших регионов несколько тысяч лет тому назад, и вполне успешно. Мы тогда едва не захватили другой мир, между прочим.
— Вот об этом я и говорю. Ты будешь управлять людьми как скотом. Будешь посылать их захватывать для тебя миры или еще что-нибудь… Человечество для тебя — просто ресурс.
— Не надо морализаторствовать, Рихтер. — Отмахнулся я. — Чтобы потешить свое эго чувством «я тут самый главный» ты был готов убивать и лишать воли существ своего вида. Да, для меня вы — ресурс. Стая рыб для владельца рыболовного краулера или крысиная колония в подвале для хозяина дома. Вас же не мучает совесть, когда поднимаете из океана пару тонн рыбы, тут же потрошите ее и скидываете в океан потроха? А почему совесть должна мучить меня? Драконы едят людей, разрушают города и похищают красавиц, это совершенно нормально. А ты убивал и подчинял как и я, но только вот для тебя они были не существами иного вида, а твоими соотечественниками. Поэтому не надо морали. Не зли меня.
— При чем тут мораль?.. — Он опять замолчал, усилием воли гася чувство боли от переломанных костей. — Да, я на все был готов ради власти. Но я не хочу, чтобы нами правил такой, как ты.
— Я и не собирался. У меня не было никаких грандиозных планов. Я просто жил в свое удовольствие — развлекался с женщинами, убивал тех, кто мне не нравился, общался с Бьянкой, изучал Трещины в реальности… убивал людей по твоему заказу и даже спас вашу самонадеянную цивилизацию от Паука.
— То, что тебе не хотелось встать у руля сейчас… не значило, что ты не захочешь этого сделать потом. — С трудом выдавил Рихтер.
Я помедлил, прежде чем ответить.
— И ты решил действовать превентивно?
Он кивнул.
— Какой предусмотрительный… — Я вздохнул. — Ну хорошо. С твоими мотивами все ясно…
Меня прервали. Явилась охрана. Шум за дверью, попытки ее открыть, идиотские вопросы типа «Герр Рихтер, с вами все в порядке?..» Я встал и подошел к двери. Теперь мне нужна была не Земля, а Воздух. Я наложил на дверь еще один барьер, задача которого заключалась в том, чтобы поглощать идущие с той стороны звуки. Сразу стало намного тише.
— Продолжим, — сказал я, возвращаясь в кресло. — С мотивами разобрались. Расскажи теперь, как все началось. Снайпер, стрелявший в меня в ресторане, не был первым. Сначала была попытка отравления. Но я остался жив, даже ничего не понял, а Клайв, которого я угостил сливочными орешками, скончался в мучениях. Мы ведь с Бьянкой думали, что спасли его. Почему он умер?
— Вы… замедлили действие яда, но… спасти его вы не могли. Я не понимаю, как выжил ты. Это физически невозможно.
— А это физически возможно? — Телекинезом я подхватил со стола ручку, повертел ее в воздухе, а затем с силой метнул в стену — так, что в результате ручка вонзилась в нее, как дротик, и осталась торчать.
— Выжить после того яда… даже не почувствовать его… это намного невозможнее.
— Что-то мне подсказывает, что это была не первая попытка меня отравить.
— Да… — Признал Рихтер. — Это так. Сначала мы думали, что у тебя индивидуальная невосприимчивость к некоторым веществам… но потом стало ясно, что дело не в этом. На тебя не действовали ни яд, ни наркотики, ни отравляющие газы. Вообще никакие. Тебя даже обезболить было нельзя.
— Да уж… — Я вспомнил свои «приятные» ощущения в больнице, куда меня привезли после взрыва в поезде. Затем констатировал:
— С ядом не прокатило и ты послал снайпера. Снайпер облажался и ты сообразил, что я слишком хорошо ощущаю чужое внимание. Поэтому ты использовал человека с бомбой, который не знал, что везет бомбу. Но и тут дело не дошло до конца. Однако, тебе удалось меня ранить. У меня были переломаны кости, и мне было очень хреново. Почему ты не попытался убить меня в больнице? Отличный ведь был шанс.
— Я… испугался. Ты не все время был без сознания. Ты то приходил в себя, то вновь отключался. Твоя сила реагировала на любое воздействие со стороны. Ты ранил нескольких врачей, испортил оборудование… Я не знаю, что было бы, попытайся я тогда тебя убить. Ты мог опередить меня и остановить мне сердце прежде, чем я довел бы дело до конца. Я ведь уже просто не знал, на что ты способен…
— Понятно. Потом у нас появляется военный робот на крыше. Потом атомная бомба.
— Как ты смог уцелеть? Опять скажешь, что ты бог?
