Они играли около часа — но это была приятная игра-чтобы-занять-время того типа, что нравились Мэри, а не состязание в давай-выясним-кто-круче, которые предпочитал Кольм. Ни Мэри, ни Бандру не интересовало особо, кто выиграл, а кто проиграл, и они равно радовались и своим, и чужим удачным ходам.
— Мне так приятно проводить с вами время, — сказала Бандра.
— Мне тоже нравится общаться с вами, — ответила Мэри.
— Знаете, — сказала Бандра, — среди нас есть такие, кто не одобряет контакт между нашими мирами. Советник Бедрос — помните, мы видели его по визору? — один из них. Но несколько гнилых яблок не портят всего урожая. Он не прав. Он ошибается относительно вашего народа. И вы — тому доказательство.
Мэри снова улыбнулась.
— Спасибо.
Какое-то время Бандра молчала, её взгляд блуждал вокруг лица Мэри, не встречаясь с её взглядом. А потом Бандра наклонилась к Мэри и медленно провела языком по её левой щеке.
Мэри почувствовала, как деревенеет у неё позвоночник.
— Бандра…
Бандра опустила взгляд.
— Простите… — тихо сказала она. — Я знаю, что у вас это не принято…
Мэри протянула руку и медленно подняла её голову так, чтобы видеть лицо.
— Нет, — сказала Мэри. — Так не принято. — Она заглянула в её глаза пшеничного цвета. Её сердце бешено колотилось.
Мэри наклонилась к ней и, за мгновение до того, как их губы соприкоснулись, сказала:
— У нас делают вот так.
Глава 29
Корнелиус Раскин постучал в дверь кабинета.
— Войдите, — ответил из-за двери знакомый женский голос с лёгким пакистанским акцентом.
Корнелиус сделал глубокий вдох и открыл дверь.
— Здравствуйте, Кейсер, — сказал он, входя в кабинет.
Металлический стол профессора Кейсер Ремтуллы стоял под прямым углом к дверям: длинной стороной к стене, коротким левым краем к окну. На ней был тёмно-зелёный пиджак и чёрные брюки.
— Корнелиус! — воскликнула она. — Мы уже начали беспокоиться.
Корнелиус не смог выдавить из себя улыбку, но ответил:
— Благодарю вас.
Однако круглое лицо Кейсер тут же помрачнело.
— Однако вам нужно было предупредить нас, что вы сегодня появитесь. Дэйв Ольсен уже взял ваши вечерние занятия.
Корнелиус слегка качнул головой.
— Всё нормально. Собственно, об этом я и хотел поговорить.
Кейсер сделала то, что делает практически любой университетский преподаватель, когда к нему в кабинет заходит посетитель: она поднялась со своего крутящегося кресла и убрала кипу книг и бумаг со второго — и последнего — имеющегося в кабинете седалища. В данном случае это был простой стул с металлической рамой и оранжевым виниловым сиденьем.
Корнелиус сел, скрестив ноги в лодыжках, и…
Он снова качнул головой: интересно, привыкнет ли он когда-нибудь к этому ощущению. Всю свою жизнь, садясь в такой позе, он ощущал слабое
