— Нехорошо, конечно, говорить, что они получили по заслугам… — произносит одна из них таким тоном, что не остается никаких сомнений: именно это она и имеет в виду.
— Вот результат негативного мышления, — соглашается другая, и все кивают.
Мину смотрит им вслед. До чего может довести людей ненависть к тому, кто на тебя не похож.
Мину и Ванесса пробираются вперед, осторожно лавируя между жителями окрестных домов, которые вышли поглазеть и посплетничать. Даже Лейф оставил свой киоск и теперь стоит, потягивая кофе из бумажного стаканчика. Как будто происходящее — это спектакль, захватывающая пьеса.
Они были уже у линии оцепления, когда Мину увидела двух репортеров из вечерней газеты и Кима с рецепции. Но папы нигде не было видно.
Дым щиплет нос, горло саднит. В старших классах к ним с лекцией приходили пожарные и рассказывали, что убивает чаще всего именно дым. Мину думает про электроприборы, которых в редакции целая куча, про линолеум, который не меняли с семидесятых годов прошлого века, о ядовитых газах, которые неминуемо образуются…
— Вот он! — показывает пальцем Ванесса. Мину чувствует такое облегчение, что едва может устоять на ногах.
Папа. Целый и невредимый, одетый в свою старую зимнюю куртку. Он громко доказывает что-то Никке, до Мину доносятся обрывки фраз.
— …Совершено преступление… надо расследовать.
Мину тащит за собой Ванессу поближе к ним.
— Сначала нужно потушить огонь, — говорит Никке назидательным тоном, словно разговаривая с тупым учеником или двухлетним ребенком. — Затем мы будем изучать причины возгорания.
— Причины возгорания празднуют за углом, — сказал папа. — Это «Позитивный Энгельсфорс»! Они угрожали мне с осени, а вы не реагировали!
— Давайте успокоимся, — предложил Никке.
— Успокоиться? — крикнул папа. — Как я, черт возьми, могу успокоиться?!
Мину с беспокойством смотрит на папу. Она нисколько не сомневается, что поджог — дело «ПЭ». Но когда папа теряет контроль над собой, он выглядит как настоящий параноик.
— У меня есть дела, — сказал Никке и отошел.
Папа остался стоять. Гнев понемногу проходил, уступая место отчаянию. Окончив Высшую школу журналистики, он сразу получил работу в одной из центральных газет. Сделал карьеру. Однако решил вернуться в родной Энгельсфорс главным редактором местной газеты. Не потому, что работа была престижной, а как раз потому, что она престижной
Он отдал этому городу лучшие годы своей жизни. И теперь город отнял у него все.
Мину хочется к нему подойти. Но она видит в толпе желтые толстовки. Вряд ли у них есть амулеты, но все-таки. К тому же папа в безопасности, а сотни людей в школе находятся под угрозой смерти.
— Пойдем, — говорит она Ванессе. — Надо идти.
— Все-таки Никке идиот, — отвечает Ванесса, поворачивая в сторону «Галереи». — Тупее всех тупых.
— Не понимаю, как он и твоя мама жили вместе, — качает головой Мину. — Она такая славная.
— Именно это привлекает к ней всяких лузеров.
Автоматические двери не открываются перед невидимыми девушками, и, открыв их вручную, Мину и Ванесса проскальзывают в «Галерею».
Остальные Избранницы ждут их возле «Хрустального грота». Но они не одни.
— Черт! — ругается Ванесса, и Мину вполне с ней согласна.
Рядом с девушками стоит Виктор. Он напряженно смотрит туда, откуда появились Мину и Ванесса, и неуверенно поднимает руку для приветствия.
Ванесса отпускает руку Мину, и по телу Мину опять пробегает холодок.
— Твой папа в порядке? — спрашивает Анна-Карин, когда Мину и Ванесса подходят ближе.
— Да, — говорит Мину. — Но «ПЭ» сжег редакцию.
Она смотрит на Виктора. Впечатление такое, будто он не спал всю ночь. Рубашка, выглядывающая из-под расстегнутого пальто, помята. Мину почти уверена, что это вчерашняя рубашка.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она Виктора.
— Совет решил завершить Энгельсфорский процесс быстрее и казнить Адриану сегодня вечером. Во сколько точно, не знаю.
Взгляд у него страдающий и почти искренний, но Мину ему не верит. Она уверена, что Виктор никогда ничего не делает искренне. Мятая рубашка и красные глаза вполне могут быть маской для следующего представления.
— Зачем ты нам это рассказываешь? — спрашивает она. — Чтобы мы побежали ее спасать и угодили в ловушку? А вы с Александром арестуете нас
