— Это был не Рикард, — говорит Линнея, указывая рукой куда-то в сторону.
Стайка третьекурсников проходит к выходу, и Мину видит лежащего на боку человека. Если бы не синие пряди волос, она бы никогда не узнала Оливию.
Мину думает про Линнею. Это ведь ее подруга.
— Она жива? — спрашивает Мину.
— Едва-едва, — тихо отвечает Линнея. — Вызвали «Скорую».
— Я видела наверху Томми Экберга. Он говорил что-то про электропроводку.
— Мы так всем сказали, — объяснила Ванесса. — Никто из гостей не помнит, что на самом деле произошло. Так же, как Диана.
— Блин! — вдруг говорит Ванесса. — А этот здесь откуда взялся?
Мину поднимает глаза и видит Александра. С ним два стражника, присутствовавшие на процессе. Последние члены «ПЭ» покидают зал, остаются только Избранницы, Густав и трио вошедших представителей Совета.
«Этого я и боялась, — думает Мину. — Он передумал».
Но Александр даже не смотрит на нее.
Он сразу идет к Оливии и опускается рядом с ней на колени. Мину не сводит с него глаз. Александр поворачивает голову Оливии. Из-под ее закрытых век вытекает несколько капель крови.
Затем он поднимает Оливию на руки.
— Что вы делаете? — кричит Линнея.
— Если оставить ее здесь, она умрет, — говорит Александр. — Только мы можем обеспечить ей необходимый уход.
— А потом? Что вы сделаете с ней потом? — говорит Мину.
— Судьба Оливии Хенрикссон больше не должна вас интересовать, — говорит Александр.
Мину смотрит, как он несет Оливию к выходу, ее обутые в ботинки ноги бессильно болтаются в воздухе.
Тело Иды трясется в ознобе, она так устала, что не может стоять на ногах. Единственное, что придает ей сил, это присутствие Густава.
— Кто он? — спрашивает Густав, указывая на дверь, за которой скрылся Александр.
— Полиция, — слабо произносит Ида, потому что ничего лучшего ей в голову не приходит.
Но Густав, похоже, ее не слышит.
— Я не понимаю… Что произошло? Что ты с ней сделала? Кто вы такие?
Ида открывает рот, чтобы ответить, но не знает, с чего начать. В голову приходят слова, которые она хочет сказать Густаву. Которые она
— Я тебя люблю.
Он смотрит на нее широко раскрытыми глазами, и ей снова становится холодно.
— Да, кое в чем эта сумасшедшая была права, — говорит Ида. — Я знаю, что тебе нисколько не нравлюсь. Но я… Я правда стараюсь… И я чувствую…
Лицо Густава расплывается, потом опять приобретает четкость.
— Ида… — говорит Густав, и тут ее опять начинает бить крупная дрожь.
— Да… — Колени Иды подгибаются, и она падает. Но не ушибается: Густав протягивает руки, поддерживает ее и аккуратно опускает.
— Ида! — кричит Мину откуда-то издалека.
Все Избранницы зовут ее.
Ида, Ида, Ида, как будто она глухая.
Ида, Ида, как ты?
Она хочет ответить, что все хорошо, все просто отлично. Потому что Густав смотрит на нее, гладит ее, разговаривает с ней, зовет ее по имени. Она слышит его голос очень отчетливо, а все другие словно издалека.
Она смотрит в его глаза, в его прекрасные удивительные глаза. Наконец сбылось то, о чем она мечтала долгие годы.
