то ничего не может быть логичнее предположить, что в таком случае «промежуточное сознание» человека тоже развилось до способности что-то породить. Каков же будет результат? Даруется свобода орде ужаснейших, неразумных чудовищ! Страшному воплощению всех пороков человеческой натуры! Какому- то чудовищному концентрату всего самого темного и страшного, что человек унаследовал от животных предков и приобрел в тяжелейших условиях длительного и противоречивого исторического развития.
Это будут чудовища реальные и в то же время невидимые, неощутимые, не поддающиеся никакому контролю (как и то, что их породило — «промежуточное сознание»)! Чудовища с неограниченной возможностью истреблять, уничтожать, но не обладающие плотью и кровью, которая позволила бы ничего не подозревающему человеку защищаться!
Ужасное предположение, Джон, не правда ли? Но и единственное, способное, как я убежден, правильно объяснить гибель существовавшего на этой планете человеческого рода — креллов, а также те таинственные происшествия, которые случились с Морбиусом, с командой «Беллерофонта» и с нами на Олтэе-4…
Надеюсь, что пойму и узнаю гораздо больше, если осмелюсь хотя бы еще раз проникнуть в эти «врата знаний» великих и несчастных креллов…
А теперь САМОЕ ГЛАВНОЕ. Несмотря на все свои ошибки, Морбиус был прав, когда говорил, что современное человечество еще не достойно знаний креллов. И действительно, подумайте, что произойдет на нашей планете, если эти невероятные достижения разума попадут в ГРЯЗНЫЕ ЛАПЫ НАШИХ БОССОВ?! Поэтому заклинаю вас, дорогой Джон: что бы ни случилось, сделайте так…»
Запись прерывалась на середине. Я перевернул страницу и увидел еще какие-то строки… Но они уже не были такими аккуратными и четкими. Они становились все беспорядочнее. Внезапно я почувствовал, что кто-то тронул меня за руку. Это была Алтайра. Я попытался улыбнуться, но вряд ли у меня это получилось. Видимо письмо доктора оказало на меня соответствующее действие. Было так, будто я сам принял некую дозу на этой установке креллов… Я провел ладонью на лбу. Он был холодный и влажный.
— Ну, что, Джон, — спросила Алтайра. — Что он тебе рассказал?
Мне понравилось, как она это сказала. Не «что он тебе написал», а «что он тебе рассказал». Она казалась испуганной. Да, она боялась. Я обнял ее. И тут вошел Морбиус.
Он резко остановился, увидев нас. Выглядел он совсем иначе. Лицо изборождено морщинами. Под глазами отечные мешки. А его волосы — я готов поклясться, что в них стало в два раза больше седины. Глаза ввалилась, но только они и выглядели живыми на этом мертвом лице. Даже слишком живыми.
— Папа! — вырвалось у Алтайры.
Я хотел было отдернуть руку, но она не позволила мне это сделать. Только сильнее прижалась ко мне.
Морбиус покосился на кушетку. Рот его презрительно искривился. Он подошел и сдернул одеяло с лица доктора. Пристально поглядел на него. Дотронулся до висков, где темнели зловещие пятна.
— Глупец, — сказал он. — Слепой глупец. Шутить с вещами, непосильными для него.
Алтайра слегка отодвинулась. Она догадывалась, что я намеревался сделать.
Я встал, подошел к кушетке. Не глядя на Морбиуса, поправил одеяло на лице доктора. И только после этого молча посмотрел на Морбиуса.
— Зачем вы здесь, командор? — спросил он.
— Чтобы увезти вас, — ответил я, — обратно на Землю. Нравится это вам или нет. — Я продолжал смотреть на него.
— И Алтайру?
— Она поедет со мной. Она поедет в любом случае. — Я сделал ударение на слове «любом».
Морбиус вздрогнул, быстро подошел к столу и остановился против Алтайры. Я хотел пойти за ним, но вовремя одумался и остался стоять на том же месте.
Он смерил ее взглядом.
— Алтайра! — властно спросил он. — Ты отправишься с этим… с этим человеком?
— Да, отец, — ответила она.
— Даже если я запрещу тебе это? Ты оставишь меня здесь?… Одного?
Несколько мгновений она размышляла над его словами. Но не опустила глаз. Потом ответила:
— Да, отец. Я должна.
В этот момент Морбиус стоял ко мне боком. Но даже так я заметил, как что-то случилось с его лицом. Что-то за ПРЕДЕЛАМИ его лица. Я почувствовал: что-то происходит. Что-то вне его. Даже за пределами этого дома, но что бы это ни было, оно имело прямое отношение к Морбиусу. Почему-то мне стало очень неприятно.
Я подошел к нему и дотронулся до его плеча.
— Вы готовы отправиться на корабль? — спросил я.
