— Эй, при мне-то незачем за языком следить, — надулся Кирилл. — Мы ведь друзья, разве нет? — Глядя на нахмуренные брови Даргера, он прищурился и сказал куда менее дерзким тоном: — Наверное, ты захочешь свою долю с моего приработка в баре.
— Конечно, нет! — воскликнул шокированный Даргер. — Ты заработал эти деньги собственной предприимчивостью и усердием. Я не имею на них права. — Он хлопнул мальчишку по плечу. Так или иначе, ты парень сообразительный. Ты когда-нибудь попадал в революцию, мой мальчик?
— Чего? Нет! Ты хочешь сказать, что это…?
— Забудь про политику. Она нас не касается. Важно другое. И знаешь что? А то, что при насильственном переходе власти от старого режима к новому имеет место быть короткий волшебный период — иногда он длится пару недель, иногда лишь пару часов, — когда никто ни за что не отвечает и все ценные вещи принадлежат исключительно тому, у кого хватит мозгов и предприимчивости присвоить их себе. Музеи, дворцы, особняки… все внезапно оказывается открыто для расхищения. Кстати, где, по-твоему, надо искать величайшие сокровища в Москве?
— В банках.
— Сейчас смеркается, а значит, деньги хранятся под замком — спокойно лежат себе в крепких сейфах. Но я говорю о настоящих сокровищах. В смысле, не просто банкнотах, а золоте, рубинах, изумрудах и так далее. За которыми нам надо… Куда?
— А! Ты про Государственный Алмазный Фонд!
— Звучит многообещающе. Поведай мне о нем.
— Неужто ты никогда не слышал об Алмазном Фонде!
— С момента прибытия в Москву, я большую часть времени провел под землей, — напомнил Даргер. — Просвети меня.
— Ладно. Он находится в Оружейной палате Кремля. Я однажды чуть не попал туда на экскурсию. Здоровенный козел в мундире начал свою говорильню прежде, чем заметил, насколько я оборван, и вышвырнул меня вон. Погоди-ка… — Кирилл скривился в мысленном усилии. — Вот!.. «Алмазный Фонд является древнейшим хранилищем всех величайших сокровищ России, помещенных в Оружейную палату, много веков назад. В нем содержатся ограненные драгоценные камни всевозможных цветов и видов, включая алмаз „Шах“ и сапфир весом более двухсот шестидесяти карат. Именно здесь можно увидеть золотые слитки, например Золотой Треугольник весом почти тридцать шесть килограммов, а также мириады предметов неисчислимой художественной и исторической ценности, начиная с шапки Мономаха, одного из древнейших символов…» И тут он меня засек. Ну, как?
— Я впечатлен. Ты являешься кладезем скрытых возможностей. Память, подобная твоей, есть дар, который надо ценить и беречь. Что до самого Алмазного Фонда, ты меня практически уломал.
— Ага, только если мы хотим стырить что-нибудь из добра, нам надо придумать, как пробраться мимо психов снаружи. А потом нам придется либо перелезть через Кремлевскую стену — что, на мой взгляд, маловероятно — либо уболтать стражников пропустить нас. У тебя такое точно получится, но меня вместе с тобой никуда не пустят. И нам еще нужно будет выносить золото и камешки обратно тем же путем, которым мы пришли. По-моему, трудноватая задача.
— Не бывает сложных задач, Кирилл. Только маленькие амбиции. Давай… — Даргер на миг замолчал. — О, нет. Вспомнил! Существует более великое сокровище, которое мы можем захватить, и будем преступниками, если не сделаем этого.
— О чем ты?.. — удивился Кирилл и поник. — Ты что, опять за свое? Тебе покоя не дают проклятущие
— Я говорю о сокровище веков, величайших и мудрейших словах и мыслях, когда-либо доверенных бумаге. Или в иных случаях пергаменту и даже папирусу. Кирилл, драгоценные камни — банальные красивые безделушки, которыми мы утешаем себя на, хочется верить, длинном пути к смерти. Но книги — а я подразумеваю как раз гениальные произведения — могут быть отличной наживкой. К примеру, прежде неизвестная пьеса Еврипида имеет очень хорошую коммерческую ценность. Знаю, звучит неправдоподобно, но я не лгу.
Речь Даргера явно не вдохновила Кирилла. Он шагнул к двери и замер в проеме, уставившись наружу.
— У меня для тебя плохие новости. — Он указал в темноту. — Смотри.
Из входа на лестницу, ведущую к причалам «Пушкинской», вырвалось пламя.
— Боже правый! — Даргер оказался рядом с Кириллом. Он стиснул плечо паренька. — Это лишь усиливает для нас необходимость вернуться за утраченной библиотекой. Мы должны спасти книги!
— Как же! Половина чертова Нижнего Города наверняка горит.
— Пламя не имеет значения. Великие ставки порой требуют великого риска. Я не стану просить тебя пойти со мной, Кирилл, ибо не хочу подвергать тебя опасности. А что до меня, то я могу только повторить за блестящим, хоть и вспыльчивым немецким монахом, Мартином Лютером: «Ich kann nicht anders», что в переводе означает «я не могу иначе». Я…
— Ладно, — брюзгливо перебил его Кирилл. — Я не собирался тебе этого говорить, но есть потайной путь в библиотеку.
— Что?!
— В самой библиотеке, на самом верху есть маленькая дверка. А за ней — особый секретный ход. Я случайно нашел его. Разок я по нему прошел, меня едва не сцапали, и больше я туда не совался.
— А куда он ведет?
