и… ему показалось, или ее щеки слегка покраснели?
Любопытно.
– Я про целительные свойства воды, – сказала она, и ее прямой честный взгляд был слишком прямым и честным; под показной холодностью пряталось иное чувство, и Лираз слегка переигрывала. И главное – она покраснела.
Очень любопытно.
– Конечно. Только сейчас нет времени, – сказал Акива. – Если что, я вон там.
В выгородке ниже по коридору была вода. Он бы с радостью пошел на горячие источники – пошел бы вместе с Кэроу, – но пока это был еще один пункт в перечне важных дел, которые нужно выполнить сразу, как только его жизнь станет принадлежать ему.
Принять ванну вместе с Кэроу.
Мысли опалил жар. На удивление, чувство вины не возникло. Он так привык жить с грузом самоотречения, что отсутствие этой ноши казалось чем- то ирреальным. Будто сворачиваешь за угол, как много раз подряд до того, и обнаруживаешь, что вместо глухой стены тебя ждет открытое небо.
Свобода.
А если пока и нет, то теперь Акива, по крайней мере, может позволить себе помечтать, а это уже невероятно много.
Кэроу простила его.
Она его любит.
Сейчас им снова предстоит разлучиться, и поцелуй вышел «недо». Это плохо. Даже если бы им не пришлось скрывать чувства от двух армий, даже если бы им удалось, улучив момент, остаться наедине, Акива всерьез относился к солдатскому суеверию. Прощаться плохая примета; а ведь поцелуй – тоже форма прощания. Так что будем ждать поцелуя при встрече.
Коридор привел в нишу, где из грубо отесанной стены сочился ручеек холодной воды: он несколько метров бежал по стене, а затем снова исчезал в скале. Как и многое из чудес этой пещеры, он казался нерукотворным. Иллюзия, скорее всего.
Акива снял портупею, подвесил ее на выступающий из стены камень, а затем стянул рубаху.
Набрал в пригоршню холодную воду и плеснул в лицо. Снова и снова – в лицо, на шею, грудь и плечи. Сунул под струю голову и застыл, чувствуя, как с кожи уходит жар, стекает вместе с проточной водой, льется по позвоночнику и основанию крыльев.
Он согласился на план Кэроу, поскольку тот был разумным. Толковым и куда менее рискованным, чем предыдущий. Если все сработает, то угроза человеческому миру со стороны Иаила существенно уменьшится, превратится из смертельного урагана в шквал порывистого ветра. Ситуацию в Империи это не изменит, но, по крайней мере, Иаил не притащит на Эрец то, что Кэроу назвала «оружием массового поражения»
Лираз высмеяла ее на первом военном совете, предположив, что им стоит просто попросить Иаила уйти, однако, по сути, новый план на этом и строился. Сказать «пожалуйста», очень вежливо попросить его увести армию на родину несолоно хлебавши и пожелать вдогонку спокойной ночи.
Конечно, это была только основная идея. Простая и блестящая – разве что без «пожалуйста», – и Акива нимало не сомневался, что Кэроу и Лираз сумеют претворить ее в жизнь. Грозные бойцы, отменно владеют оружием, – а еще обе дороги его сердцу, и ему просто хочется обеспечить их безопасность: чтобы наступило время, когда им ничего не угрожает, а самое трудное решение состоит в выборе меню для завтрака и места для занятий любовью. Лираз права, он зациклен на личном.
Акива не ожидал, что сможет в ближайшее время остаться с Кэроу наедине; поэтому, услышав, как за спиной скрипнула щебенка и кто-то втянул воздух, он крутанулся с резко заколотившимся сердцем, ожидая увидеть на пороге закутка Кэроу.
Никого.
Акива улыбнулся. Живое присутствие он ощущал так же, как различал скрип щебня. Кэроу снова воспользовалась магией, и, значит, по дороге сюда ее никто не видел. Что он там твердил себе пару минут назад про прощальные и приветственные поцелуи? Кэроу так ему нужна! Он не думал, что когда- нибудь скажет себе, что счастлив, что снова начнет дышать полной грудью. Удивительно, барьера вины больше не было; их ожидало безбрежное пространство возможностей… и поцелуй.
И в бездну суеверия!
– Кэроу? – позвал он, улыбаясь. – Ты здесь?
Он ждал, что она снимет невидимость, готовый в то же мгновенье заключить ее в объятья. Теперь можно. По крайней мере, когда никто не наблюдает.
Никого.
А затем резко, в один миг, до него донесся отголосок чужой вражды. И пришло понимание, что его собственная жизнь, в общем-то, штука конечная. Тонкая блестящая ниточка в общем узоре. Тонкая… и уязвимая. Акиву пробрала дрожь.
– Кэроу? Ты?
Он спросил снова, хотя теперь точно знал, что нет.
А затем в коридоре послышались шаги, и это действительно была Кэроу. Вполне видимая, лучащаяся радостью. Застав его полуодетым, она
