– За верных друзей! – торжественно провозгласил хозяин, передав мечнику деньги.
До поздней ночи Сато и Мусаси пили сакэ. Дану пришлось сидеть с ними, правила приличия не позволяли уйти из-за стола, пока не встали старшие. А те, казалось, позабыли про ронина. Вспоминали смешные истории из прошлого, рассказывали скабрезные анекдоты, которых, оказывается, японцы знали предостаточно, даже спели несколько песен.
Наконец Миямото зевнул и сообщил, что отправляется спать.
– На вот, возьми, – сказал он в комнате. Вынул из кошелька золотой ре и протянул Дану.
– Благодарю… – начал было тот.
Но мечник перебил:
– Знаю, что тебе нужно. Не знаю, зачем, но вижу: нуждаешься в деньгах на важное дело. Бери, говорю!
Миямото чуть ли не силой всунул монету в руку Дана и завалился на кровать.
– Можешь оставаться здесь, пока не разберешься с делами, – сонно проговорил он. – Лучшего пристанища тебе не найти…
Спустя мгновение великий мастер меча уже богатырски храпел. Дану не спалось, на душе было тяжело, и он не мог понять, чего в этом больше: волнения за Настю или тревоги Акира за Кумико. Казалось, сознания ронина и его сливаются воедино. Решив воспользоваться этим, поскольку сон не шел, Дан включил память Акира.
…В замке Осака царило ликование: мирный договор подписан, конец войне, сражение обошлось малыми потерями! Токугава, подписав документы, с триумфом вернулся в Киото – формально он считался победителем, ведь Хидэери пошел на его условия. Сегуна сопровождала половина войска, вторая продолжала стоять лагерем возле Осака. Самураи Иэясу должны были оставаться в замке и подле него, пока не будут выполнены все требования договора. На них же возлагалась обязанность разрушить барбакан и еще несколько внешних укреплений.
Ранним утром, до рассвета, замок был разбужен грохотом: это воины Токугава молотами крушили строения за наружным рвом. Акира с другими самураями стоял в охране на стене, с тайной печалью смотрел на гибель барбакана. Было в этом что-то тревожное, неправильное…
Вскоре строение рухнуло, люди Токугава разразились веселыми криками. Самураи Тоетоми хмуро наблюдали за происходящим. Раздался отрывистый крик – Маэда Тосицунэ, командовавший разрушителями, приказал строиться. Один за другим отряды, вооруженные молотами, потекли по мосту в ворота. Стражникам Осака было приказано не препятствовать передвижению «гостей», но такое вторжение настораживало.
– Что делать здесь людям Токугава, когда их лагерь за стенами? – процедил Тайра Масакадо.
– Не знаю, – тихо ответил Акира.
Ответ пришел быстро: самураи забрались на внешнюю стену, принялись крушить ее со старанием, достойным лучшего применения. По рядам воинов Тоетоми пробежал изумленный ропот.
– Разве ее тоже должны сломать? – нахмурился Масакадо.
– Не знаю, – повторил Акира.
На душе было неуютно: без внешней стены замок становился совершенно бесполезен и беззащитен, открыт любой атаке. В главное здание побежал самурай, посланный командиром охраны. Вскоре вышел сам Тоетоми Хидэери в сопровождении своих военачальников, поспешил на внешнюю стену. Но в ответ на требования прекратить разрушение Маэда Тосицунэ отвечал только:
– Приказ сегуна.
В тот же день вдогонку Токугава был отправлен гонец с письмом. Однако ответа не последовало, и посланный не вернулся. Тоетоми отправил новый протест и еще один. К тому времени, как Токугава соизволил ответить, внешняя стена Осака была развалена и рухнула в наружный ров, засыпав его. Внутренний ров солдаты сегуна тоже засыпали, дерзко нарушив все соглашения мирного договора.
После чего отряды под командованием Маэда Тосицунэ покинули разрушенный, беззащитный замок.
Настя
– Кумико, господин Сакамото пришел, – недовольно возвестила сводня, заходя в комнату. – Выйди к нему.
Настя, у которой в разгаре был урок по искусству беседы, возликовала в душе: чудо, на которое она и надеяться не смела, все же свершилось. Ее покровитель сегодня не должен был появиться, а уж посещение в середине дня и вообще было не в его правилах. И кстати, не в правилах заведения. Конечно, Тоши не могла отказать богатому клиенту и сейчас переживала – чувствовала за собой вину, что продала Кумико другому.
– Что же делать? – сводня металась по комнате. – Ты не накрашена и даже без прически! Как можно появиться в таком виде? А вы чего уши насторожили? – накинулась она на проституток. – Ну-ка, пошли вон!
Девушки засеменили прочь, а Тоши кликнула служанок. Те наскоро обрядили Настю в одно из парадных кимоно, замотали поясом.
– Красьте быстрее, – шипела сводня, – да прическу делайте!
Настя решительно отстранила цепкие руки служанок.
– Вы заставляете господина Сакамото ждать слишком долго. Я выйду к нему сейчас.
– Да как ты смеешь, дрянь?! – возмутилась Тоши. – Да я тебя кнутом…
