– Считай меня любопытным.
– Ладно… Я думаю, что смогу взять автомобиль ЦАХАЛа с соответствующим допуском. Можем даже съездить в зону отчуждения, если ты этого действительно хочешь.
Я не ответил.
– Или так, или ты торчишь все время в отеле, – сказал он. – Такой расклад.
– Тебе нравится такая работа?
– Давай-ка расскажу тебе об этом, – ответил Моррис.
Он позаимствовал синий автомобиль без опознавательных знаков с общим пропуском, наклеенным на лобовом стекле, и сложной системой GPS, занимающей всю приборную панель со стороны пассажира. Моррис поехал по улице Лехи, а я снова глазел в окно.
Был еще один дождливый день, финиковые пальмы нависали над бульварами. Днем улицы были далеко не пустынны: на больших перекрестках стояли наблюдатели из гражданской обороны, повсюду полицейские и военные патрули, и только зона отчуждения вокруг предполагаемого места прибытия была полностью эвакуирована.
Моррис поехал в Новый город и свернул на улицу Царя Давида – самое сердце закрытой территории.
Эвакуация больших городов – это больше чем просто вывоз людей, впрочем, и это происходит в едва ли контролируемых масштабах. А ведь есть еще и техническая сторона вопроса. Самый большой ущерб, который наносит Хронолит, обусловлен первоначальным ударом холода, это так называемый термальный импульс. Буквально перед самым прибытием взрываются все контейнеры с водой. Владельцам недвижимости в Иерусалиме настоятельно рекомендовали перед отъездом слить всю воду из труб, а городские власти старались спасти гидротехнические сооружения, сбросив давление в осевой зоне, хотя это и затруднит тушение пожаров, которые неизбежно случатся, когда испаряющиеся жидкости и газы вырвутся из пробитых или испорченных холодом емкостей. Газопровод уже отключили.
Теоретически, должен быть слит каждый сливной бачок, опустошен каждый бензобак, увезен каждый баллон пропана. На самом деле без всеобъемлющей проверки каждого дома ничего нельзя было гарантировать. Поэтому непосредственно перед моментом прибытия термальный импульс мог превратить даже бутылку молока в смертоносное взрывное устройство.
Я молчал, пока мы ехали мимо контор с окнами, закрытыми жалюзи и заклеенными полосами скотча, темных небоскребов и тихого, словно труп, отеля «Царь Давид».
– Пустой город – это противоестественно, – сказал Моррис. – Даже жутко – если ты понимаешь, о чем я.
Он притормозил на КПП и помахал солдатам, когда те заметили его наклейки.
– Знаешь, Скотти, мне на самом деле не доставляет никакого удовольствия сторожить тебя и Сью.
– Меня это должно утешить?
– Я просто поддерживаю разговор. Но ты должен признать, во всем этом есть смысл. Есть своя логика.
– Неужели?
– Тебе ведь прочитали целую лекцию.
– Все дело в совпадениях? В том, что Сью называет тау-турбулентностью? Не уверен, что всему этому стоит верить.
– Стоит, – ответил Моррис. – А также тому, как на это смотрит Конгресс и Администрация президента. Два реальных факта о Хронолитах. Первый: никто понятия не имеет, как они сделаны. Второй: знание об этом зарождается где-то прямо сейчас, пока мы разговариваем. Поэтому мы предоставляем Сью и людям вроде нее средства выяснить, как построить такую штуку, но, возможно, такая тактика
– Закольцованная логика.
– И поэтому она неправильная? Учитывая ситуацию, в которой мы находимся, ты хочешь исключить такую возможность только потому, что она не укладывается в красивый силлогизм?
Я пожал плечами.
Он добавил:
– Я не собираюсь извиняться за то, каким образом мы копались в твоем прошлом. Это одна из вещей, которые всегда делаются в условиях чрезвычайного положения. Вместе с мобилизацией людей или подготовкой запасов еды.
– Не знал, что я мобилизован.
– Попробуй относиться к этому именно так.
– Потому что я учился у Сью Чопра? Потому что оказался на пляже в Чумпхоне?
– Скорее, потому что мы связаны одной нитью, которую пока не можем увидеть.
– Как… поэтично.
Несколько минут мы ехали молча. Солнце проглядывало сквозь прорехи в облаках, лучи света блуждали по Иерусалимским холмам.
