Миллс.
Я почти инстинктивно отпрянул от него к дверце, почувствовав озноб посреди летней жары.
– Не может быть.
– Черт меня дери, если это не так. Он не умер в Портильо. Должно быть, выбрался с беженцами.
– И ты наткнулся на него в Эль-Пасо? Просто вот так?
– Сью говорит, это не совпадение. Это тау-турбулентность. Значимая синхронность. И мы связаны с Адамом прямо через тебя, Скотти. Адам Миллс – это стрела, и она указывает на тебя.
– Я этого не признаю.
– И не должен, насколько я могу судить. Я тоже не хотел признавать пулю, попавшую мне в ногу. Если на то пошло, мне пришлось убить несколько человек, чтобы раздобыть эту информацию для Сью. А что она будет с этим делать и что ты будешь с этим делать, меня не касается.
– Ты убил несколько человек?
– А чем, ты думал, я занимаюсь, Скотти? Путешествую по стране и читаю лекции о морали? Да, я убивал людей, – он покачал головой. – Вот из-за этого я и нервничаю. Ты смотришь на меня и видишь забавного здоровяка, своего друга, с которым зависал в Чумпхоне. Но я убил человека еще до встречи с тобой, Скотти. Сью знает об этом. Ты же знаешь, я торговал дурью, а не купальники продавал. Ты иногда попадаешь в сложные ситуации. Что тогда, что сейчас. Я не такой совестливый, как ты. Знаю, ты себя считаешь каким-то моральным уродом, потому что облажался с Дженис и Кейт, но в глубине души, Скотти, ты семейный человек. Вот и все.
– Так чего Сью от меня хочет?
– Хотел бы я знать.
Глава двадцать первая
В эти дни всеобщего спада, отель «Марриотт» привлекал не так-то много гостей. В бассейне и сауне Сью оказалась одна, хотя Моррис Торранс стоял на страже у входа.
Я застал ее в бурлящих водах джакузи. Ни пожарно-красный цельный купальник, ни желтая шапочка для волос ее не украшали, но Сью всегда была равнодушна к моде. Даже в бассейне она не снимала свои огромные древние очки в оправе, похожей на потертый черный бакелит.
– Ты должен попробовать это, Скотти, – произнесла она, – очень расслабляет.
– Я не в настроении.
– Значит, Хитч с тобой поговорил.
– Да.
Она вздохнула:
– Хорошо, дай мне минутку.
Сью вынула свое грушевидное тело из джакузи и сняла шапочку, ее волосы вырвались на свободу, словно звери из клетки.
– Мне нравятся шезлонги у окна, – сказала она. – Если тебе не жарко в этой одежде.
– Все в порядке, – ответил я, хотя было жарко, как в тропиках, и воздух пропах хлоркой. Но дискомфорт казался каким-то очень уместным.
Она расстелила полотенце и величественно уселась:
– Хитч сказал тебе про Адама Миллса?
– Да. Я еще не поделился с Эшли.
– Не нужно, Скотти.
– Не говорить Эшли? Почему? Ты хочешь сама рассказать ей?
– Разумеется, нет, и надеюсь, ты тоже не станешь.
– Она думает, что он мог погибнуть. И имеет право знать, если это не так.
– Адам жив, можешь не сомневаться. Но спроси себя: ради чего стоит рассказывать об этом Эшли? Неужели Эшли лучше знать, что Адам жив и что он убийца?
– Убийца? Это он-то?
– Да. Мы установили этот факт совершенно точно. Адам Миллс – преданный, закоренелый куанист и серийный убийца, наемник в одной из самых зверских банд в стране. Думаешь, Эшли нужно об этом знать? Ты хочешь сообщить ей, что ее сын ведет такую жизнь, которая закончится, скорее всего, убийствои или тюрьмой, причем в ближайшем будущем? И если это произойдет, ты хочешь снова видеть, как она переживает это горе?
Я был в замешательстве. Поставил себя на место Эшли: если бы я семь лет мучился вопросом, выжила ли Кейт в Портильо, то был бы рад любой информации.
Но Адам – не Кейтлин.
– Посмотри, что она обрела после Портильо. Работа, семья, реальная жизнь –
