много... — Лабин вдруг задумался: — Кстати, любопытно, а почему ты так хотел меня убить?
Фонг явно разрывался от нерешительности.
— Мне действительно интересно, — продолжал Кен без малейшей угрозы в голосе.
— Ты... говорили, кто-то мешает лечению, — выпалил Фонг.
— Кто?
— Кто-то. По радио говорили. — Одинокий, беспомощный, переломанный, он все равно, как мог, выгораживал своих. «Неплохо», — невольно признал Лабин.
— Мы не мешаем, — сказал он вслух, — и ты, если в последнее время связывался в Ксандером, Аароном и их друзьями, должен сам это знать. Они очень больны.
— Нет...
Если это был протест, у Фонга не хватило сил на решительность.
— Я должен узнать, куда ты дел пробирку, — сказал Лабин.
— Я... съел, — выдал зараженный.
— Съел... то есть выпил содержимое?
— Да.
— Ты его не распространил, а выпил все сам?
— Да.
— Можно спросить, зачем?
— Говорят, это лекарство от Бетагемота. Я... у меня уже первая стадия. Говорят, умру к зиме, а в анклавы не попасть...
Лабин не осмелился коснуться этого человека — от изолирующего костюма остались лохмотья. Только осмотрел обнаженную, покрасневшую кожу, вздувающиеся на ней волдыри. Если на ней и были явные признаки Бетагемота или Сеппуку, то теперь все скрыли ожоги. Вспомнить бы, видел ли он симптомы до первого выстрела.
— Когда ты выпил? — спросил он наконец.
— Два дня назад. Я хорошо себя чувствовал, пока ты... вы... — Фонг слабо дернулся и поморщился от боли.
Два дня. Сеппуку действует быстро, но все симптомы, с которыми сталкивался Лабин, проявлялись у зараженных позже. Возможно, появятся через несколько часов. Самое большее, через день или два.
— ...со мной, — бормотал Фонг.
Лабин взглянул на него:
— Что?
— Что будет со мной?
— За тобой прилетит подъемник. К концу дня окажешься в больнице.
— Извините, — сказал Фонг и закашлялся. — Мне сказали, что я умру к зиме, — слабым голосом повторил он.
— Умрешь, — заверил его Лабин.
Кларк никого не вызвала.
Она контактировала с Рикеттеом теснее всех, если не считать того, кто его избил, и оказалась чиста. И готова была поручиться, что люди из Фрипорта тоже незаражены.
А вот парни с пальцами на кнопках могли с ней не согласиться.
Лени знала все доводы. И, что ошибаться лучше в безопасную сторону, тоже. Просто они ее не убеждали, так как принимавшие решение сидели в далеких неприступных башнях, суммируя колонки голых цифр и байесовских вероятностей. Возможно, эксперты не ошибаются, и править миром могут только создания без совести — трезвые, дальновидные, рациональные, те, кого не трогали эмоции, которые в простых смертных пробуждала гора трупов. Люди — не цифры, но, вероятно, правильнее всего обращаться с ними как с цифрами.
Вероятно. Но Кларк не поставит судьбу Фрипорта на такую вероятность.
Судя по сводкам, действенного лечения не предвиделось. Никто ничем не мог помочь Рикетгсу, разве что засадить его в карантин. Может, со временем положение изменится. Может, оно изменится даже раньше, чем Сеппуку его убьет, хотя такая возможность выглядела ничтожно малой. А пока с делом вполне справлялся Лабин — пусть он и не в лучшей форме, но для горстки зараженных дикарей, которые даже не знают, что за ними идет погоня, хватит и этого. Если Биомоцартам нужны живые образцы, Лабин их обеспечит.
