Бетагемот

Задержка.

— Есть догадки, чем они занимаются?

В прошлый раз, на Хуан де Фука, они умудрились сделать очень точные выводы из перемены в мощности сигнала.

— Нет. Они просто там... есть. И думают все сразу. Будь там один или два, я могла бы что-нибудь прочи­тать, а так...

— Они меня обыграли, — перебивает ее Лабин.

— Обыграли?

Что это в его голосе? Удивление? Неуверенность? Кларк подобного еще не слышала.

— Чтобы я сосредоточился на блоке F-3.

«Это гнев», — понимает Кларк.

— Но зачем? — спрашивает она. — Тоже мне блеф — не думали ведь они, что мы спутаем это с людьми?

Смешно: даже Кризи сообразил, что дело нечисто, а ведь он никогда не сталкивался с зельцем. С другой стороны — много ли корпы понимают в «тонкой на­стройке»? Они могли забыть о различиях.

— Это не отвлекающий маневр, — бормочет в пустоту Лабин. — Им больше негде выйти, сонары непременно засекут...

— Ну и что...

— Отводи людей, — резко командует он. — Они ма­скируют... заманивают нас и что-то маскируют. Отводи...

Бездна сжимает кулак.

Она лишь на миг стискивает тело Кларк — даже не больно. Здесь, наверху, не больно.

В следующий миг приходит звук: вуфф! Водоворот. Вода наполняется механическими воплями. Ее закручива­ет в потоке. Дымовая завеса под ней колеблется, вскипает и рвется, потревоженная изнутри, озаряется тепловым свечением...

Кларк что есть сил жмет на газ. «Кальмар» тянет ее вниз.

— Кларк! — Как видно, звук взрыва дошел до голов­ного узла. — что происходит?

Симфония рвущегося металла. Нестройный хор голо­сов. Их меньше, чем было, понимает Кларк.

«Мы потеряли генератор, — тупо думает она. — Я слы­шу крики.

Слышу, как они умирают».

И не просто слышит. Крики возникают в голове рань­ше, чем доходят до ушей: дикая химическая паника нат­риевыми вспышками поджигает рептильную часть мозга, умная кора в беспомощном смятении, сознание разбито, как дешевая стекляшка.

— Кларк, докладывай!!!

А это гнев, тонкая пленка угрюмой решимости среди паники. Сквозь рассеявшуюся муть ярче пробиваются огни. Только они не того размера и не того цвета. Это не фонари рифтеров. Ее сонар взвизгивает, предупреждая о неизбежном столкновении, мимо проносится неуправ­ляемый «кальмар», его ездок светится болью от перело­манных костей.

— Это не я, клянусь! Они сами...

Кризи удаляется, его муки сливается с муками других.

Корпус блока F заполняет экран сонара — его плав­ные очертания повсюду разъедены рваными выбоинами: зияющие пасти пещер с кривыми металлическими зуба­ми. Одна плюется в нее — что-то со звоном рикошетит от «кальмара». Со всех сторон жужжат и скрежещут во­кодеры. В рваной облачной стене впереди открывается проход: Кларк видит громоздкую тушу бронированного циклопа. Его единственный глаз яростно сияет недобрым светом. Взгляд обращается на Кларк.

Она уходит влево, успевает заметить нечто, вращаю­щееся в хаосе. Темная масса глухо ударяется в нос «каль­мара» и кувырком летит ей в лицо. Кларк пригибается. Обтянутая гидрокожей рука задевает ее.

— Лени!

Мертвые серые глаза, непрозрачные и равнодушные, остаются позади.

«О Господи. Боже мой».

Светящиеся металлические монстры шагают по об­ломкам, добивая раненых.

Она пытается собрать мысли.

— Они выходят из стены, Кен. Они поджидали там, взорвали стену изнутри и выходят через стены.

«Черт бы тебя побрал, Пат. Это ты? Это все ты?»

Она вспоминает перекошенную шахматную доску на экране Лабина. Вспоминает, как черные фигуры готови­лись к легкому разгрому врага. Только теперь ей еще вспо­минается: в шахматах первый ход всегда делают белые.

Того безразличного чуждого интеллекта больше нигде не ощущается. Должно быть, в момент взрыва гели пре­вратились в кашу.

В наружном шлюзе находились не только корпы в броне и умные гели. Еще там были шрапнельные заряды, наверняка расположенные в расчете на