емкостью из добытого Лерой подсумка.
А затем ни свет, ни заря что есть мочи замолотил кулаками в каюту Тараса.
— Чего бузишь, склянок еще не было, — буркнул показавшийся из-за двери помятый старпом. — Спать вали. Или чё, буря опять какая?
— У нас проблемы, Тарас, — утирая струящийся со лба пот тыльной стороной ладони, заторопился, проглатывая слова, Савельев. — И очень серьезные. Зови всех в кают-компанию, быстро. Я за поварами!
— Да чего хоть случилось-то? — спросонья не понимая, протер заспанные глаза Лапшов.
— Вот это случилось, — Савельев ткнул старпому под нос одну из бумаг Ежи.
Раздраженно выдернув ее из руки метеоролога и пробежав первые несколько строк, мгновенно проснувшийся Тарас стал мрачнее тучи.
— Но этого не может быть… — потрясенно пробормотал он.
Сидевшие на камбузе Паштет и Треска изо всех сил пытались отвлечься домино, чтобы не прислушиваться к своим ощущениям, но игра упорно не хотела завязываться. Ходы не шли, масть тоже, что только еще больше раздражало и без того напряженную парочку. Наструганные кое-как кальмары и водоросли на сковородках давно начали пригорать. Анекдоты и привычные в обиходе подколы сегодня что-то не шли. Юморить вообще не хотелось. Оба чувствовали непонятную тревогу, липкой жижей растекавшуюся внутри.
— Ну как, прошло? — в очередной раз посмотрев на приятеля, с надеждой спросил Паштет, у которого сосало под ложечкой.
— Неа, чувак, — откликнулся Треска. — Как чесалось, так и чешется, ёшкин корневище.
В подтверждение своих слов он засучил рукав водолазки, заляпанной пятнами кухонного жира, и продемонстрировал покраснение от запястья до локтя, уродливым кривым отеком расползшееся по волосатой руке.
— Язык сухой, будто по нему наждаком поводили.
— И у меня та же фигня, — растерянно пробормотал Паштет. — Пить постоянно охота. Таблеток, что ли, каких жахнуть или самогонкой залить? Для профилактики.
— Каких? Я не шарю в этом ни фига. Да и бухать неохота, не время сейчас. Скоро остальных кормить. Ах ты черт, пригорело! — встав со стула, Треска немного повертел огрызнувшиеся шипением сковородки, слегка подбрасывая покоричневевшие кольца кальмаров. — Может, траванулись чем?
— И чем же? — вопросом на вопрос ответил Паштет. — Столько времени местную еду да рыб жрали — и ничего. Собак не трогали. А тут на тебе. И нескольких часов не прошло.
— Может, нас химией какой неправильной на танкере косоглазые обработали? — осторожно предположил Треска. — Всякое ведь может, а?
— Не, у меня до этого началось. Да и не с их технологиями — видел, чего там у них только нет.
Понимая, что начинают не на шутку трусить, неразлучные повара покосились на полупустой цилиндр в мусорном ведре, который они подобрали в снегу на канатной дороге.
— Паек, что ли, просроченный? Может, расскажем…
— Ты что, сдурел, чувак? — забеспокоился Треска и, поморщившись от вновь подкатившей боли, повертел пальцем у виска. — А вдруг мы санитарную норму нарушили? Нас же Тарас вниз головами вместо гюйса подвесит. Нет уж, сами как-нибудь разберемся. Авось, почешется да пройдет.
— Хотелось бы.
— Внимание всей команде, — под потолком камбуза ожил коммутатор внутренней связи, искажавший командный голос Тараса. — Немедленно собраться в кают-компании! Повторяю, немедленно собраться в кают-компании!
— Начинается.
Выключив конфорки, Треска одним движением сгреб со стола домино в коробочку и плотно закрыл ее крышкой.
Собравшиеся в кают-компании мужики молча смотрели на два одинаковых цилиндра, стоявших на выцветшей газете посередине стола. Один из них был закрыт и заметно легче, второй Савельев только что осторожно достал из подсумка.
— Так ты хочешь сказать, что Двести одиннадцатая — не единственная база такого рода, я правильно понимаю? — уточнил Тарас.
— У Ежи в тех, что успел перевести, заметках сказано, — зашелестел принесенными из своей каюты бумагами Савельев, немного знавший немецкий, — что в Южной Америке, куда после Второй мировой бежало большое количество научных светил Рейха, могла сохраниться научно- исследовательская база, также организованная Аненербе, непосредственно на которой и был изготовлен вирус, — в то время как наша Антарктическая Двести одиннадцатая была всего лишь испытательным полигоном. Значительное удаление, низкие температуры — для хранения очень удобно.
— Вот тебе и раз, — опершийся локтями на стол Батон поскреб седеющий ежик на затылке. — Шикарные новости, которые сделали мой день. А те архаровцы, которые еще в окрестностях Балтийска нам фейерверк устроили, не оттуда, случаем, пришли? Местная де- сантура из соседей еще по Лерке поголовно сохла[24].
— Все может быть. Но и это еще не все, верно? — Тарас недобро оглядел присутствующих.
— Да, теперь к самому главному, — продолжая возиться с бумагами, согласился Савельев.
— Ты говорил, у нас какие-то проблемы.
