Нож.
Лезвие-избавитель.
Рядом застонал невидимый за завесой черноты Паштет. Треска узнал его по голосу. Ничего, потерпи-потерпи, братишка. Недолго уже осталось.
Нащупав в кармане перочинный ножик, кок вытащил лезвие, нашарил плечо лежавшего с другого бока Савельева и вонзил ему лезвие в шею, чуть пониже затылка.
Нельзя наросты. Надо чистить. Нехорошо…
Противно чавкнуло, чем-то брызнув, но метеоролог почти сразу же пришел в себя и неразборчиво забормотал.
Вечерело. Увеселительная охота на китов закончилась, а команда «Грозного» так и не обнаружила следов поваров и метеоролога. Загадочная кровь больше не появлялась.
— Да что же это такое! Я что, собственную лодку по болтам не знаю?! — рвал и метал вконец обескураженный Тарас. — По третьему кругу уже все прошли. Не за борт же они сиганули…
Тревога росла. Недоверие вместе с напряжением — тоже. Тем временем танкер продолжал пеленговать повторяющийся сигнал SOS, идущий с юго- запада. «Дракон» взял курс на него, но горизонт по-прежнему оставался чист.
— Может, магнитная аномалия, — предположил Яков, стоявший на капитанском мостике рядом с Линь Имом и Даном.
— Вряд ли, — ответил Линь, поднося бинокль к глазам. — Я еще никогда не встречал аномалий, способных действовать на таких расстояниях, да еще в открытом океане, где столько радиации не может быть. Нет. Это что-то еще.
На горизонт опускались тусклые холодные сумерки. Воздух над водой подернулся густой вязкой дымкой. Оставив позади пролив Дрейка, «Черный дракон» входил в Тихий океан.
Вышедший на палубу Ворошилов покрепче закутался в куртку и, поднеся окуляры бинокля к глазам, стал разглядывать удаляющийся мыс Горн и несколько плавающих кверху брюхом истерзанных гарпунами туш китов, оставленных Императором на потеху местным хищникам.
Здесь, наверху, ему было гораздо спокойнее, нежели в узких душных коридорах подлодки, где из-за каждого угла на тебя теперь могли броситься невесть куда подевавшиеся Савельев и повара. Не помогла даже таблетка успокоительного, которую он раздобыл в мед- блоке, заметив между делом, что куда-то пропала большая часть бинтов. Нервы были расшатаны до предела. И не у него одного. Мичиган последний час вообще отказывался выходить из своей каюты.
Как только Атлантика осталась за кормой, сигнал бедствия стал четче. Послание было все то же. Три точки — три тире — три точки… Международный сигнал SOS. Еще через несколько часов на горизонте в сгущающейся темноте стал различим странный свободно дрейфующий предмет. Ползущая по монитору радара тонкая зеленоватая линия, описав очередной круг, мазнула по жирной точке, показавшейся у края экрана, прямо по курсу. Послышался тихий писк.
По мере приближения очертания неопознанного предмета становились все более громоздкими и угловатыми, пока, наконец, не стало понятно, что это.
— Сбавить скорость, — отдал приказ капитан.
Судя по внешнему виду двигавшейся наперерез курсу танкера якорной нефтяной платформы, раньше вмещавшей до ста восемнадцати человек, ее забросили давным-давно. Трубная палуба, дополнительные надстройки и краны — все выглядело запустевшим, обветшавшим, безжалостно пожираемым временем. Понять, какому государству раньше принадлежало нефтедобывающее сооружение, сейчас уже было невозможно.
С такого расстояния нельзя было рассмотреть, что нарисовано на куцей тряпке, болтавшейся на кончике одной из антенн.
— Странно.
— Что такое, капитан?
— По всему видно, что платформа давно заброшена, — оторвавшись от панорамного окна, капитан танкера посмотрел на Линь Има. — Но сигнал идет именно с нее.
— Может, это ловушка? — высказал мысль Яков. — Помните, как тогда, в Индийском океане?
— Нужно подойти поближе, — крепче сжимая под мышкой свой шлем, сказал Линь Им. — Наш девиз — благо всего человечества! Мы обязаны проверить. Передайте на артиллерийскую палубу, чтобы держали ухо востро.
Грузно сбавляя скорость, танкер медленно сближался с платформой. Давно заметив ее с палубы «Грозного», Ворошилов со смесью тревоги и любопытства рассматривал циклопическое, хоть и уступающее размерами «Дракону» сооружение.
Вот как когда-то велик был человек. Не только землю и космос, но и моря с океанами покорял такими колоссами, теперь превратившимися в жалкие осколки. Трухлявые памятники уходящей в Лету Великой Эпохи Человечества.
— Чего встали? — поинтересовался подошедший сзади Тарас. — На радарах хрень какая-то.
— Да вот…
