дворецкого посрамлен, нас ждут ужасные, но модные книги, вы не знаете, как увернуться от визитов в Морноу, а Гарри – как скрыть от респектабельных соседей источник вашего существования. Кто говорил с сэром Гербертом? Мистер Леви?
– Да, он подсчитал вероятную прибыль от псевдопоэзии Грегори, пьесы с последующими постановками, романа и колонки леди Маргарет в дамском журнале, хотя основной доход будут приносить приватные встречи состоятельных туристов с призраками. Гарри получил уже больше сотни писем, из которых мистер Леви отобрал сорок, так что приемы расписаны на год вперед. Леди Маргарет довольна, ей всю жизнь не хватало общества, а Грегори, кажется, поверил, что днем, когда расточается, диктует лорду Морноу стихи. Кстати, читает он их лучше Гарри, тот слишком воет.
– Это доказывает, что бедный покойный молодой человек никогда не был поэтом. Что вы сказали мистеру Баррингтону?
– Что быть родичем убившего жену лорда в Соединенном Королевстве почитается элегантным, а вести свой род от злодея-дворецкого – нет, и что в связи со вновь открывшимися обстоятельствами ему лучше войти в высший свет на континенте. Кажется, он понял довольно своеобразно, теперь он намерен сменить имя и отправиться изучать математику.
– Математики опасны, особенно, если у них в роду были преступники. Вы очень огорчитесь, если я укажу вам на возможную ошибку?
– Не думаю…
– Вы зря поверили признанию лорда Бартоломью. Все было намного проще: дворецкий шантажировал хозяина-убийцу, и тот был вынужден платить, многие убийцы такие трусы… Кто учил вас читать? Я не имею в виду умение складывать из букв слова.
– Я был скверным учеником, – признался Хью, – из университета я сбежал, так и не поняв, почему смерть Гамлета считается потерей для Дании и мира.
– Вас можно поздравить, вы сумели не только Яго опознать, а это в самом деле был Яго, просто лорд Бартоломью натянул творение Шекспира на довольно-таки мелких людишек. Хозяин Морноу не желал отвечать за содеянное, и при этом ему мучительно хотелось выставить себя благородным страдальцем. Так появилась исповедь. Кроме того, лорд мечтал отомстить загнавшему его в угол дворецкому, но боялся. Вы согласны?
– Пожалуй, да. Полагаю, Баррингтон принял соответствующие меры предосторожности, иначе он бы уже лежал в том или ином колодце.
– Вот-вот, а негодяй пережил хозяина и вывез сокровища Морноу в Америку, где они сперва стали унциями и каратами, а затем – верфями. Законный наследник лорда Бартоломью получил только разоренный майорат, а ведь завещание смирно лежало в тайнике. Возникает вопрос, зачем оно вообще понадобилось, ведь у завещателя к тому времени не оставалось ничего.
– Кроме привидений.
– Вот именно! Среди приезжавших в Морноу шарлатанов оказался кто-то понимающий в загробных делах. Призраков удалось запереть в подземелье, поначалу лорда это вполне устраивало, но потом в измученную алкоголем и злобой голову пришла мысль натравить убитых на Баррингтона. В старину бытовало мнение, что от проклятия можно избавиться, дав его в придачу к чему-нибудь полезному. Человек принимает дар и вместе с ним – свою погибель.
Баррингтону, чтобы вложить добытые шантажом ценности в дело, пришлось покинуть Англию, но завещание лорда превращало преступника в честного слугу, которому повезло разбогатеть. Сэр Винсент вряд ли бы оспорил последнюю волю кузена, так что дворецкому оставалось лишь разыграть удивление и с благодарностью «принять» то, что и так уже было у него. Пройдоха не упустил бы такой шанс, но ему вновь повезло. Лорд Бартоломью скоропостижно скончался, его бумаги остались лежать в тайнике. Судьба предназначила их вам, и вы распорядились находкой выше всяческих похвал.
– Да, – улыбнулся Хью, – удачно получилось. Даже жаль, что все позади.
– Позади у вас лишь прошлое, а оно не ценней разбитой скорлупы. Этот омлет вы уже приготовили и накормили голодного друга, а для нового нужны свежие яйца. Если вы не возражаете, давайте вернем змея в небо, Эндрю все равно будет лишь после обеда. Судя по его телеграмме, один джентльмен нашел зонтик, но потерял супругу. Вы остаетесь?
– О да, – сказал мистер Хайчетер и наклонился, чтобы поднять готового к полету змея.
Александр Золотько
Ловушка
Сергею Пальцуну с благодарностью за помощь и советы
– …Солнце уже поднялось в зенит, и тень нашего корабля скользила по волнующимся под ветром травам бесконечной степи, тянущейся от горизонта до горизонта…
– Это не степь, – сказал Джо Конвей.
– Что? – вскинула голову Алиса.
– Вы написали – «степь», а это не степь. Это буш. Или даже можно написать – вельд, но никак не степь. Чтобы было понятно даже вам, это все равно, если бы я назвал, например, пудру – зубным порошком. Степь – это в Сибири. Россия, Волга, татары… Правда, Энтони? – американец оглянулся на сидевшего в легком плетеном кресле русского. – Это ведь у вас там степь?
Антон Егоров улыбнулся и кивнул, не вдаваясь в подробности, которые Конвея не интересовали. Кроме того, вступать сейчас в разговор было опасно – Алиса Стенли, корреспондент «Ежевечернего обозревателя» из Глазго очень серьезно относилась к защите прав и свобод всех женщин мира в общем, и
