Брус треснул, ворота распахнулись, и через проем втекла темнота.
Сначала я подумал, что это действительно живая темнота – как будто внутрь сторожки вдувался черный резиновый пузырь, чуть блестящий и маслянистый.
– Это не бегемот… – выдавил Деревянский.
– Стреляйте! – неизвестно кому крикнула Аврора.
И тут же сама стрельнула из «плаксы». Пузырь не очень прореагировал, на секунду он точно замерз, затем с него обсыпался мелкий черный ледок, и стали выставляться щупальца. Точно не бегемот, никаких у бегемота щупалец не бывает…
Я растерялся. Наверное, от удара лампой по голове и растаптывания, не знаю. Стоял и смотрел, как эти щупальца просачиваются внутрь. И сделать ничего не мог.
Аврора завизжала – тоже мне, флибустьерша! – и шарахнулась в угол, позорно бросив оружие. А я столбом стоял, как изваяние.
Выручил Деревянский. Подхватил резервуар раздавленной лампы, плеснул на щупальца керосина, швырнул головней из очага. Щупальца вспыхнули, из-за ворот раздался визг, будто там, под дождем, наступили на хвост котенку-переростку. Избушка еще раз дрогнула, бревна подпрыгнули, визг повторился, правда, в этот раз я не понял, кто визжал – щупальцовый бегемот или бритая Афродита.
И все.
Никого, ничего. Перед воротами собиралась лужа, никаких резиновых шаров, никаких гибких конечностей.
Человека пугают две вещи. Темнота и щупальца. Темнота – это понятно, страшнее темноты только Аврора Кошмар. А щупальца… Щупальца – самое мерзкое, самое пугающее, самое жидкопоганое. Сосредоточение страха и отвращения. Поэтому не исключаю, что эти щупальца мне померещились. Или всем нам.
Деревянский кинулся к воротам, вытянул переломленный брус, отбросил его в сторону. И в очередной раз замер, будто забыв, что делать.
Но что делать, понял я. Я вскочил на стол, запрыгнул на нары, вытянулся и выволок из-под потолка запасной брус. Теперь понятно, для чего они предназначались.
– Точно! – воскликнул Деревянский.
И мы вместе вставили брус в пазы. Ворота оказались заперты. Деревянский проверил их хилым плечом, ворота выдержали.
Я уселся на чурбан и выдохнул. И сразу почувствовал, как болят обожженные плечи и поломанные пальцы. Отщепил от полена две планки, переложил ими пальцы, перетянул какой-то тряпкой. Получилось убого, но что делать, теперь долго на клавесине не поиграю. Значит, все-таки «Гулливер». Заразил какую-нибудь местную каракатицу, она вымахала до слоновьих размеров и теперь пристает. Ну-ну, братцы-живодеры…
Повернулся к Авроре, укрывающейся в углу.
– Афродита, – позвал я. – В следующий раз ты на мне не так крепко скачи, хорошо? Я, конечно, ассенизатор, но в последнее время у меня тоже – тонкая нервная организация. Так что в случае чего могу и полоснуть…
– Тише! – громко прошептал Деревянский. – Ребята, тише! Кажется, оно не ушло!
Глава 9
В сторожке
Почти час мы сидели в темноте. Деревянский залил очаг, мы собрались в центре избушки и ждали. Дождь продолжался, мне кажется, он даже усилился, во всяком случае, его звук заполнил все вокруг, даже снизу он вроде как шел.
Кроме дождя, были еще зубы. Аврора стучала ими так громко, что даже дождь перекрывала. Замерзла. А может, от страха. Сама виновата, никто ее не звал в пираты записываться. Буканерствовать – это тебе не за права сусликов бороться, это тебе не ботов освобождать! Это серьезная работа, сопряженная с риском для жизни.
Мне даже стало ее жалко, я все-таки человек сострадательный, совсем как Стрыгин-Гималайский, я взял и как бы невзначай прислонился спиной к спине своей подружки. И скоро Аврора дрожать перестала.
А потом сидеть в темноте нам надоело, и мы опять разожгли очаг. Вскипятили воды, сварили чаю, Деревянский запустил в чайник какую-то местную тонизирующую кору, от которой мы немедленно согрелись и даже повеселели. Афродита, то есть Анжелика… Короче, Аврора принялась хихикать и чесать лысину, сам Деревянский пустился рассказывать про свои похождения в Академии Художеств, а я тоже что-то рассказывал, только никак не могу вспомнить что.
Так мы веселились, наверное, час, потом стало как-то грустно, и Деревянский спросил:
– Кто это все-таки был?
Он сидел на нарах и вытирал руки о собственные волосы. Как все, наверное, художники.
– Тут нет таких существ, планета изучена достаточно хорошо… – Деревянский оглянулся на дверь. – Ничего опасного. Может, что-то упало… Метеорит? Или какие-нибудь полости планетарные раскрылись… А вообще… Это на руконога похоже. Знаете, на Бете такие обитают, вроде наших осьминогов, только двенадцать щупалец и сухопутные. Они такие розовые. Один парень протащил такого в Австралию, держал его в террариуме, а руконог сбежал. Через
