— И вообще, — сказал я. — Ты не один такой умный тут.
И я сделал то, что хотел давно сделать уже.
Я прочитал стихи.
И это были не «Анаболики», это был я сам. Скромное двустишие, с неточной и слабой рифмой. Но надо же с чего то начинать?
Жаль, что ничего он не слышал. Жаль. Герой. Звезда упала. Достал фотик, запечатлел, опять не удержался. Для истории пригодится.
Тут я увидел меч. Меч поблескивал рукояткой. Я наклонился и поднял его. Отличная все таки вещь. Интересно, кто сделал? Круче супербулата, идеальный баланс, лезвие в бешеном узоре.
Трофей. Теперь он принадлежит мне, как победителю. Теперь он мой. Я спрятал меч в ножны и повесил его за спину.
Вот так, Персиваль Безжалостный, вот так. Я победил. Победил. Но сейчас надо было спешить. Спешить.
— Пока, — сказал я.
И побежал наверх. Наверху у меня было еще много дел.
Апраксин Бор
Кокосов сломал табуретку, подкинул в костер ножки. Сырые табуретки горели плохо и дымно и тепла давали мало, но все равно другого тепла не было. Зимин подвесил над огнем котелок и стал греть воду. Сидел и думал. О том, что все это происходит не с ним. То есть с каким то другим Зиминым, не совсем настоящим. Тупым Зиминым.
Настоящий Зимин никогда не отправился бы в подобное путешествие. Потому что он был не дурак. Неизвестно с кем, неизвестно зачем…
Глупый поступок.
Фантастически.
Катастрофически.
Они сошли почти в три часа, на глухой станции, настолько глухой, что на вокзале даже не было вывески, а на циферблате каким то чудом сохранившихся часов отсутствовали стрелки. Зимин поинтересовался, как называется сие поселение, Кокосов ответил, что разъезд называется как то разбойничьи, то ли Кудеяровка, то ли Большие Кистени. Но разбойников здесь уже почти нет ввиду отсутствия кормовой для них базы.
Зимину Кистени не очень понравились, но отступать было некуда — поезд тронулся, медленно набирая скорость. Зимин представил, как он будет бежать за поездом, кричать, молотить кулаком в дверь и как это будет выглядеть жалко и позорно. Надо было не соглашаться вообще, чего сейчас уж…
Поезд прибавил хода и быстро убрался, Зимин с тоской проводил красные огни и спросил:
— А на машине сюда нельзя доехать?
— Нет. Тут еще весной половодьем мост снесло, так что только на поезде. Да и то по требованию, пришлось уговаривать. В этих местах не очень любят останавливаться.
— А что так?
— Дурные места, — сказал Кокосов. — Тут люди пропадают. Болота вокруг, военные базы заброшенные, черт–те что…
— Ну, понятно. И именно тут расположен Апраксин Бор?
— Ага, — отчего то радостно сообщил Кокосов. — Я его случайно нашел. Сейчас расскажу. Нам надо только на дорогу выйти…
На дорогу выходили долго.
Заброшенная станция Кудеяровка оказалась довольно большой и мрачной. Здесь был и вокзал, построенный явно еще в девятнадцатом веке, заросший травой, провалившийся в землю и выглядевший страшно. Покореженный железнодорожный кран, штабеля сгнивших дров, железнодорожные бараки, и над всем этим покосившаяся водонапорная башня. Она понравилась Зимину особенно. Водяной бак был взорван и торчал в разные стороны лохмотьями и погнутыми рельсами, с которых во множестве свисали тросы и какая то дрянь, покачивающаяся на ветру.
И ни огонька. Только луна, она здесь светила особенно ярко и от каждого столба тянулись в разные стороны причудливые корявые тени.
