пользовались самые главнее начальники красных и атаманы бандитских шаек.
– Стрелять будете? – сдавленно спросил он, снова забираясь на кресло. – Это не по законам этого… гостеприимства. Мы же вино пили вместе! У нас в России так не принято!
– Тут тебе не Россия, амиго, – сказал Эль Гарро, движением большого пальца взвел курок своего антикварного пистолета, хищно осклабился и указал стволом на пол. – Падай!
Олег послушно упал. Потом еще раз. И еще. Результат был точно такой же, как и в первый раз, – никакой.
– Может, достаточно? – поинтересовался Олег после десятого раза.
– Может быть… – Эль Гарро поправил стволом пистолета фуражку, нахмурился, убрал оружие в деревянную кобуру. – Значит, ты делал что-то еще. Думай!
– Я жрать хочу! – с вызовом сказал Сотников. – И выпить еще! Мне плохо.
– Всем плохо, амиго, – проворчал Эль Гарро. – Вот отвезу тебя обратно на Сухую пустошь, там пограничники тебя и напоят, и накормят.
– Может, договоримся? – Олег изобразил на лице гримасу, которую всегда делала Верка, когда ее останавливали гаишники.
– О чем? – усмехнулся Эль Гарро. – Мне от тебя нужен Портал. Тебе – еда и выпивка. Какие тут еще могут быть договоры?
– Вообще-то я хочу домой, – сказал Олег. – Мне тут порядком надоело.
– Тем более! – повысил голос Эль Гарро. – Делай Портал – и… и скоро ты будешь дома, амиго. Другого пути нет.
В этот момент где-то в глубине удивительно дома раздался тихий, но настойчивый звон колокольчика. Эль Гарро изменился в лице, словно вспомнил о чем-то чрезвычайно важном, не хватало только театрального жеста с хлопаньем себя по лбу.
– Что это? – спросил Сотников.
– Сиди здесь, – сухо произнес капитан, поднялся и вышел.
Олег нахохлился в кресле, как воробей, и прислушался. До его ушей долетел низкий невнятный голос Эль Гарро и чей-то еще, явно женский, высокий и звонкий. Слова капитана разобрать было сложно, а вот то, что говорила его визави, Сотников сумел разобрать, хотя и не до конца:
– …очередной приблудыш… мне надоело… скучно… к маме… да, прямо сейчас!.. делайте тут, что хотите…
Затем голоса стали глуше, словно говорившие перешли в другое помещение. Вскоре послышался звон металла, что-то разбилось, а потом Эль Гарро очень громко воскликнул:
– Ну хорошо, хорошо, чикитина!
И снова наступила тишина. Олегу надоело сидеть без движений, и он принялся осматриваться. Большое помещение, вырубленное, судя по всему, прямо в толще утеса, имело сводчатый потолок и три узких окна, за которыми теперь колыхался туман.
Стеклянные колбы, укрепленные на каменных стенах, то и дело вспыхивали и гасли. Подойдя к одной из них, Олег увидел, что внутри находится металлический стержень, по которому время от времени с легким треском пробегают голубые электрические разряды.
Протянув руку, он коснулся зеленоватой стенки колбы и тут же отдернул руку, получив весьма ощутимый удар током.
– Это искровой светильник. К нему лучше не прикасаться, – раздался у него за спиной женский голос. Олег быстро обернулся и увидел наверху лестницы, в дверном проеме, девушку.
Светильники вспыхнули. Где-то ударил гонг. Сотников открыл рот, чтобы что-то сказать, – и не смог, пораженный фантастической красотой незнакомки.
Высокая, стройная, она была одета, нет, неправильное слово, – облачена в темно-зеленое длинное платье с кружевной оторочкой по рукавам и вороту, поверх которого как влитой сидел кожаный жакет с золотыми пуговками. У девушки была точеная шея, темные волосы, струящиеся по лицу греческой богини, – и огромные синие глаза в обрамлении густых ресниц.
Олег вдруг словно бы взглянул на себя со стороны – всклокоченный, опухший, с помятым лицом человек, обряженный в хламиду из некрашеной холстины. Клоун, бомж, недотепа. Лох.
Стыд и позор.
Девушка улыбнулась чуть снисходительно и в то же время без презрения, легко повернулась и ушла. Олег некоторое время смотрел на закрывшуюся дверь, потом очнулся – и не понял, что с ним происходит. Перед глазами стояло лицо девушки – синие глаза, полуулыбка, абрис скул, черный локон на виске. Где-то внутри, там, где, видимо, и находится никем никогда не виденная душа, сладко заныло.
Такого с Сотниковым, пожалуй, не было никогда в жизни – ни в юности, ни с Веркой, ни с теми несколькими случайными девицами, что встречались ему и становились мимолетными любовницами уже после женитьбы. Там все было просто – симпатия плюс физиология. «Как у собачек», – подумал Олег. Был, правда, в жизни Сотникова один момент, связанный с влюбленностью, но вспоминать о нем он не любил и сейчас тоже не стал, тем более что все его мысли были заняты незнакомкой.
Плохо понимая, что делает, Олег двинулся к лестнице. У него не было никакого плана действий – просто он хотел снова увидеть девушку, удостовериться, что она не почудилась, не пригрезилась ему.
