– Ты пьяный, что ли? – удивленно спрашивает пограничник, появляясь в круге света. – Какие еще инсек… А где Кузьмин?
– Нету Кузьмина… – говорю я ему. – Там правда инсектоиды. Поторопитесь, мужики…
Меня перебивает дикий, истошный визг. Он буравом вворачивается в уши.
– На пол! – командует пограничник и начинает стрелять.
Грохочут выстрелы. Мы с Костылем ползем под ногами охранников, на нас падают стреляные гильзы. Хлопает подствольник, гулко бухает взрыв. Коридор заволакивает дымом.
– Отходим! – кричит кто-то. Нас подхватывают под руки, тащат, как мешки с картошкой, волоком. Через несколько мгновений мы уже во дворе. Тут царит хаос – горят факелы, повсюду заспанные люди с оружием. В здании тюрьмы раздается еще один взрыв, железная крыша вспучивается горбом, через дыры видны языки пламени, валит белесый дым.
– Боровиков, заходите справа! – кричит Свеча, размахивая автоматом. Командир базы в одних штанах, на его руке я вижу татуировку – летучая мышь держит в лапах АКМ, сзади парашют, внизу буквы «ОБрСпН» и какие-то цифры. Кажется, это означает, что он служил в отдельной бригаде специального назначения.
Как происходил дальнейший бой, для нас осталось, что называется, за кадром – по приказу Свечи нас заперли в медицинском изоляторе. Условия здесь не сильно отличались от тюремных: голые стены, железная дверь, решетки на окнах, разве что вместо жестких нар обычные кровати с панцирными сетками. Завалившись на них, мы некоторое время вслушиваемся в звуки стрельбы. Постепенно все стихает.
– Отбились? – интересуюсь я у Костыля.
– Похоже, – кивает он, переворачивается на бок, скрипя сеткой. – Хотел бы я знать, кто отправил по наши души инсектоидов.
– А что это за твари? Я слыхал, что вроде как есть где-то мир разумных насекомых, но думал, это такая же легенда, как Умножитель…
Костыль зыркает на меня зло и недовольно.
– Легенда… – цедит он. – Эта легенда полчаса назад чуть не прикончила нас.
– Да расскажи ты толком! – Я сажусь на кровати, требовательно смотрю на него.
– Не хрен тут рассказывать. Инсектоиды сами не могут проникнуть в Центрум, но есть проводник, который умеет открывать Порталы в их мир. Хозяин Муравьев. Он приводит оттуда самар – так называется штурмовая группа этих существ, и заставляет служить себе.
– Как заставляет?
– Это тайна. Я так думаю – он использует какие-то вещества, типа наркотиков. Деньги и драгоценности инсектоидам без надобности. Вот и все. А теперь давай спать – вроде спасли нас погранцы-благодетели.
– Успеем спать, – не соглашаюсь я с Костылем. – Нас чуть не убили, а ты – спать!
– Ладно, слушай. Самар – поисково-штурмовая группа инсектоидов, – скучным голосом объясняет Костыль, – обычно состоит из пяти-семи особей. Тлинкл-разведчик, два-три ворфа, это особи-уничтожители, одного ты видел, пара бауэров, что-то вроде маленьких живых танков, и капестанг, командир группы. На самом деле полноценным мыслящим существом является только он, все остальные – это его оружие.
– И что, их так сложно остановить? Инсектоиды – это же значит насекомые? Ну, хитин там, жвалы, педипальпы всякие…
– Инсектоидами их прозвали за внешнее сходство с насекомыми, – поясняет Костыль. – На самом деле это совершенно иная форма жизни, они вообще не белковые существа.
– В смысле? А какие?
– Ты что, биолог? Разбираешься в сортах небелковых форм жизни? Какая, на хрен, разница, что у них внутри? Живой остался – и радуйся…
Я пожимаю плечами. Костыль еще явно не отошел после всей этой ночной заварушки.
В замке гремит ключ, открывается дверь. Заходит мрачный пограничник, ставит на пол у двери медный кувшин с водой.
– Твари, – бросает он.
– Да вообще, – поддерживаю я разговор. – Дрянь такая…
– Вы – твари, – цедит пограничник. – Из-за вас шесть пацанов полегло…
– А эти?..
– Иди на хер!
Дверь с грохотом закрывается. За окном темно. Я вспоминаю мертвый взгляд тлинкла, и меня передергивает от отвращения.
Свеча зол как черт. На его небритой щеке красуется запекшаяся царапина, волосы на голове обожжены.
– Через час прилетит самолет из Марине, – говорит он, глядя на нас. Взгляд такой тяжелый, что пригибает к земле. – Я не знаю, что вы сделали, на кого работаете и какая у вас цель, но если бы не приказ из Штаба, я бы это обязательно узнал. Поняли, утырки?
Мы молчим – а что тут скажешь? Пока нас вели из изолятора в административное здание, мы успели увидеть, что тюрьма практически полностью разрушена, забор с той стороны сгорел, а на плацу лежат шесть накрытых брезентом трупов. Поодаль, тоже накрытый, глыбится мертвый инсектоид – из- под брезента торчит жуткая закопченная клешня.
