Кое-как нам все же удается выровнять машину. «Мы летим, ковыляя, во мгле. Мы идем на последнем крыле…»
– Иди пошарь насчет жратвы и оружия, – командует Костыль. – Только больше не стреляй в эту… в это… мы вроде оторвались, он не видит нас на фоне воды. Я постараюсь дотянуть до берега, посадка будет жесткой. Давай, времени мало!
Я смотрю на его заросший короткими каштановыми волосами затылок и неожиданно обнаруживаю, что Костыль начал лысеть. Это открытие отчего-то приводит меня в состояние, как говорит Полторыпятки, «повышенной веселости».
Так, с глупой ухмылкой на лице, я возвращаюсь в главный отсек и начинаю потрошить встроенные ящики и контейнеры. Добыча невелика: аптечка с черно-белой эмблемой медслужбы – рука, сжимающая хирургический нож, а также пара кожаных плащей-дождевиков, канистра с водой, спиртовка, запас сухого горючего, чайник и по мелочи – ложки, кружки, миски…
Негусто. Увязав все добытое в брезент, иду в хвост, попутно отмечая, что паровая машина работает уже не так бодро, как в начале полета, – в ее бешеном реве и грохоте слышится какой-то диссонанс. Ладно, это не моего ума дело. Костыль сказал: «постараюсь дотянуть» – значит постарается.
Шестипалый механик умер. Обшариваю карманы – ничего, даже патронов к револьверу нет. Отваливаю тело и приступаю к осмотру второго пилота. У него обнаруживается большой плоский пистолет, кажется, такие называются «Габах-5», сложенная в несколько раз карта окрестностей Марине, нож с костяной рукояткой, горсть конфет и гравированное изображение – молодая привлекательная женщина в высокой сурганской шляпке прижимает к себе двух очаровательных карапузов. Мальчики, судя по всему, близнецы. На обороте – короткая надпись сурганским «беглым языком». Я его читать не умею. И что удивительно – никаких документов! Судя по косвенным признакам, экипаж самолета имеет отношение к Сургану, хотя шестипалый механик, похоже, вообще гость из другого мира. Может быть, из того самого Очага?
Паровая машина резко захлебывается, шипит стравливаемый аварийными клапанами пар, прекращается треск пропеллеров, и становится очень тихо, только ветер свистит в дырах фюзеляжа.
– Все, – вслух говорю я трупам. – И мы тоже отлетались.
Со всех ног бегу в кабину. Костыль слышит мои шаги, не поворачивая головы, сообщает:
– Планируем.
– А сколько до берега?
– Понятия не имею, – отвечает он таким тоном, как будто я его спросил, сколько сейчас времени.
Все небо затянуто тучами. Мы влетаем в дождь, самолет идет над самой водой, по стеклам кабины бегут капли. Костыль выбирается из пилотского кресла, машет рукой:
– Пошли, нужно открыть дверь, иначе утонем.
Покидая кабину, я замечаю впереди, сквозь пелену дождя, темную полоску.
– Берег! Там берег!
– Хорошо, – кивает Костыль. – Давай быстрее, сейчас…
Я успеваю открыть дверь – потоком воздуха ее распахивает настежь, в самолет залетает дождевая вода. Прямо под ногами – волны, до них буквально пара метров.
Удар, громкий хлопок! Нас подбрасывает, самолет трясется как в лихорадке. Еще удар – днище бьется о воду, что-то трещит, со звоном вылетают стекла в кабине, туда с ревом врывается вода. Мы цепляемся за ребра фюзеляжа, чтобы не упасть.
– Прыгай! – кричит Костыль.
Самолет быстро тонет. Вода сносит дверь в кабину, и мутный поток заливает салон. Я плашмя, доской, выпадаю из двери, следом ныряет Костыль. Над головой пролетает тень заднего крыла. Вода бурлит, меня закручивает в водовороте. Самолет выезжает развороченным носом на низкий берег, накреняется и замирает. Я чувствую под ногами дно, встаю – воды по грудь – и бреду к берегу. Костыль опережает меня, он уже идет по отмели, оглядываясь по сторонам.
Выхожу на берег. С меня течет, сверху льет дождь. Холодно. «Сверху сыро, снизу грязно, посредине безобразно».
– Это остров, – говорит Костыль. – Маленький. Надо прятаться.
– Вещи… там… – Указываю на самолет. – Карта.
Костыль кивает, и тут мы оба слышим знакомую дьявольскую «музыку». Продавив зеркальным пузом низкие тучи, на остров опускается «Поющий Призрак».
Глава шестая
– Я сожгу их, сожгу! – Эль Гарро оставил «арфу» и бросился к накопителям. – И все, и моя девочка вернется ко мне…
Сотников, стоявший у носового иллюминатора и наблюдавший за погоней, повернулся и отрицательно покачал головой:
– Нет, это неправильно!
– Амиго, помолчи!
– Нам нужен этот образец. Имея его, мы гарантированно спасем Нию!
