Кот уже знал, чего ждать от этих «торчков». А потому успел краем глаза присмотреть глубокую нишу в стене. Нырнул в нее, припал спиной к стене и вытащил из кармашка на рюкзачной лямке вторую, теперь уже последнюю гранату. Выдернул чеку, приготовился швырнуть ее в коридор. Но его остановила внезапно наступившая тишина. Выглянув, он даже не удивился.
Дрыща-хохотуна не было, да и коридор изменился. Теперь на потолке неровно горел невесть откуда взявшийся плафон, и в его свете крутились, закручиваясь спиралью, мириады пылинок.
Аким назвал бы происходящее «пространственными аномалиями». Коту же ничего, кроме «чертовщина», на ум не приходило. Получалось, что помещения в этом здании самым непостижимым образом менялись местами, как пластиковые квадратики с частями мозаики в детской головоломке. Или как тайные отделения в японской шкатулке с секретом. Вот, значит, откуда название, данное Шаманом этому зданию. Это было бы даже забавно, если б от этого голова не шла кругом, и проклятое здание-головоломка не играло сейчас на стороне подонков.
Привалившись лбом к холодной стене, Кот пробормотал:
– Они не отстанут… Не дадут спокойно сдохнуть…
Хуже всего ждать, прятаться и убегать.
Все, хватит.
Нельзя забывать, что он не беглец – он тот, кто совершил задуманное. Дошел до пункта назначения и притащил сюда бандитов. Часть мерзавцев погибла, часть еще сдохнет, выбираясь из Топи. И этих он тоже не отпустит. Он всех заберет с собой.
И Гвоздя вместе с ними. Шутки кончились – он сам выбрал сторону.
Кот пытался вспомнить, с чего все началось, когда друг превратился во врага, – и не мог. Все было бесконечно далеко, за «горизонтом событий», где остался другой мир и другой он.
Впереди была только Вечность.
Поглядев на правую руку, Кот понял, что до сих пор сжимает почерневшими пальцами гранату, которую так и не бросил. Осторожно вставил чеку на место, сунул гранату в кармашек – пригодится. Скинул рюкзак, еще раз критически оглядел содержимое. Выбросил бесполезные консервы. Достал пару запасных магазинов и коробку патронов. Четкими движениями снарядил полупустой магазин винтовки. Это его успокоило, привело к угрюмой уверенности.
День еще не кончен, ребята.
В рюкзаке, помимо прочего, отыскался приличных размеров тесак в ножнах – нечто среднее между топором и мачете. Тесак он приторочил к поясу, снаряженные магазины распихал по специально предусмотренным кармашкам на лямках рюкзака.
В самый последний момент он отыскал в рюкзаке еще один внутренний карман. Открыл клапан – и вытащил за антенну компактную профессиональную радиостанцию.
Забавно. Отчего-то местный радиоэфир не желает оставить его в покое.
Подумав, щелкнул выключателем. Крохотный дисплей осветился синим. Эфир молчал – лишь тихо потрескивал помехами. Кот усмехнулся: а что еще он хотел услышать?
Спрятав рацию на место, снова надел заметно полегчавший рюкзак. Что ж, теперь можно осмотреть здание более основательно. Главное, составить план действий. В основном корпусе ему ловить нечего, значит, он отправится туда, куда и собирался, – в обсерваторию. Она, как и нужно, обособленная, компактная, и обороняться, в случае чего, в ней проще. Там он и займет удобную позицию – пусть его попробуют выкурить. А дальше…
Кот сжал зубы. Дальше видно будет.
Вскинув штурмовую винтовку, глядя поверх прицельной планки под оптическим прицелом, он снова отправился по коридору. Слева была та самая дверь, откуда вывалился второй «торчок». Кот подошел к проему, заглянул в него резко, в готовности мгновенно открыть огонь.
За дверью оказался тупик. Неглубокая ниша, вроде кладовки. Пустая. Мельком оглянувшись, двинулся дальше. Там, справа, еще одна дверь. Дошел, заглянул. Опустил винтовку.
Он вернулся в первое помещение – с окном и лестницей.
Проклятие. Он понятия не имел, как ориентироваться в этой «шкатулке с секретом». Это даже не лабиринт – это какой-то генератор случайных чисел. По крайней мере до сих пор в смене расположения комнат не было видно никаких закономерностей. Он вернулся в коридор, прошел до той самой «кладовки», заглянул в нее. Сплюнул.
Перед ним снова было окно и лестница в черную жижу.
Ладно, начнем заново.
После ряда попыток вырваться из этого замкнутого круга он все-таки уловил определенную закономерность: помещения меняются только в том случае, если он не следит за процессом. Разумного объяснения этому не было, но почему-то вспоминалось услышанное в Институте рассуждение о том, как наблюдатель влияет на наблюдаемые процессы или прибор – на эксперимент. Если считать происходящее неким экспериментом, то имело место наблюдение: знакомые помещения за одной и той же дверью чередуются не более трех раз. Затем происходит «прорыв» во что-то новенькое.
