– Подбили нас! Жахнули чем-то в корму из тумана. Вон дым валит!
– Догнали, что ли? – недоуменно проговорил Аким.
– Дрезина! – догадался Кот. – У них же дрезина есть!
– Вот, черт… Вниз! – рявкнул Шевцов, хватая в охапку оружие и пару рюкзаков. – Быстро!
Кот успел прихватить еще один увесистый рюкзак и непривычного вида штурмовую винтовку с оптическим прицелом – и пулей вылетел вслед за друзьями. Даже не стал слезать по железной лесенке, просто спрыгнул на насыпь, рискуя переломать в темноте ноги.
Вовремя. Кабина сверкнула оранжевым пламенем – и жахнула, разбрызгивая металлическое крошево. На голову посыпались мелкие стеклянные осколки. Заскрежетали колеса локомотива – заклинило тормоза, и железная махина, быстро теряя ход, встала.
– Сюда! – сдавленно позвал Шевцов.
Вместе с Акимом они уже прятались под днищем остановившегося тепловоза. Убежище хорошее, ничего не скажешь – и рельсы прикрывают, и многочисленные мощные колеса. Только вот и западня получается отменная.
Припав к шпалам, Кот глядел назад, откуда медленно наползал круг света, рассеиваемого туманом. Силуэт дрезины только прорезался – и тут же замер. С дрезины обильно посыпались бандиты – не меньше десятка вооруженных головорезов с разномастным оружием.
Застучали по металлу тяжелые ботинки, кто-то крикнул:
– В кабине пусто!
– Ушли небось, – недовольно буркнул кто-то.
– А под паровозом смотрел? – поинтересовался другой.
Кот видел, как в тусклом свете далекого фонаря прямо перед лицом прошли чьи-то ноги в растоптанных берцах. Ноги остановились, и в глаза ударил ослепительный свет.
Фонарик, мать его.
– Здесь они! – истошно заорали снаружи, и рядом загрохотало, обдавая пороховой гарью.
Кот сам не понял, в какой момент сам начал стрелять из штурмовой винтовки непривычной компоновки «буллпап» с магазином, торчащим из приклада. Оптический прицел в темноте больше мешал, чем помогал, да и стрелять приходилось скорее по силуэтам, чем по реальным целям. Дикие тени носились вокруг тепловоза, стреляя в ответ, и пули с воем отскакивали от рельсов и тяжелых колес.
Внезапно стрельба прекратилась, и Кот решил уже, что враги задумали что-то наиболее мерзкое. Например, шарахнуть под тепловоз из подствольного гранатомета или просто зашвырнуть сюда ручную гранату.
Вместо этого прозвучал голос Штыря:
– Эй, стрелки херовы, вы там живы еще?
– А сам-то как? – крикнул в ответ Кот. – Штаны небось мокрые?
– Есть немного, – Штырь хрипло рассмеялся. – Это хорошо, что ты живой, а то мне тут одну вещь сказали. Будто «монета» к тебе как бы липнет, уходить не желает. Это так?
Сталкер промолчал. Гвоздь, сука, зачем-то все тайны этому упырю выкладывает. Непонятно, в чем его интерес? Неужели не понимает, что стукачам платить – не в Штыря правилах. Таких «шестерок» он на штырь садит, чтобы другим неповадно было.
– Значит, так и есть, – довольно сказал Штырь. – Ну так вы там погодите, к вам сейчас человечек пожалует, перетереть один вопрос. Вы там его с перепугу не пристрелите!
Бандиты заржали. А впереди кто-то уже неловко заглядывал под механизм сцепки. Кряхтя, опустился на четвереньки, упал на живот и так, на брюхе, пополз в сторону затаившихся друзей.
– Кого это черт несет? – мрачно поинтересовался Шевцов.
– Это я… – пробормотал знакомый голос. – Меня прислали для переговоров.
– Зубов, ты, что ль? – с отвращением произнес Кот. – Ты не сдох еще, пронырливый сучонок? Чего тебе здесь надо?
– Мы, в некотором роде, товарищи по несчастью… – заискивающе заговорил Зубов, и даже в мутном мраке было заметно, как отблескивают линзы его очков.
– Трупные черви – твои товарищи, – холодно оборвал его Шевцов. – Чего надо?
– Они требуют, чтобы Котляров пошел с ними.
– Вот как? – Шевцов протянул в темноту руку, нашарил там физиономию Зубова, сгреб вместе с очками, от чего «парламентер» болезненно ойкнул. – А не много ли они хотят? Хотелка не отсохнет?
– Вы не понимаете? – с трудом вырвавшись, забормотал Зубов. – Они всех нас убьют! Всех!
– Это мы уже в курсе.
– А если Кот выйдет к ним сам – они его пальцем не тронут. Потому что «монета»… – Зубов запнулся. – Она же… Такое у нее свойство…
