– Шестнадцать километров? – Ахмед сконфузился. – Да, этого хватит.
– Я сам профукал этот момент, – признался Кирилл. – Привык к хамсину, привык к тому, что он везде. Но Макс прав. Он нас не держит, в море его нет, а потому нет никакого смысла совершать челночные рейсы. По прибытии в порт надо сразу проверить яхты. Выберем ту, что останется на плаву. Загрузим ее и пойдем. Нет смысла ждать.
– А Клан справится без вас? – спросил Хенрик. – Им придется принять непростое решение. Мне кажется, с вами им будет проще его принять.
– Мы не завтра отбываем. Тебе, Хенрик, надо еще в трех секторах провести разъяснительную работу с людьми. Нам нужно определиться, какой груз взять, и укомплектовать им транспортный буер. Это тоже не на один день работа. Нужно набрать людей, которые вернут буера, если мы уйдем на яхте сразу. Не бросать же такой ресурс. За это время люди смогут определиться. Это важное решение, с такими обычно не тянут.
– Пожалуй, – согласился Хенрик.
– В любом случае нам надо провести все работы в порту и уйти в море до окончания хамсина, – заявил Кирилл. – Пока мутанты попрятались. В противном случае, изголодавшись за два месяца, они нам могут устроить массу проблем.
Как и предполагал Кирилл, после выступлений Хенрика люди быстро определились с выбором. Подавляющее большинство, осознав колоссальные трудности, с которыми придется столкнуться, а также дискомфорт и лишения, которые придется пережить по пути на Готланд, решили остаться и дожить отведенные им судьбой дни в привычной обстановке, в сытости, в комфортном жилье, без необходимости надрываться, да еще с совершенно неизвестным результатом. Ведь, перенеся все невзгоды путешествия, которое будет длиться не меньше двух, а то и трех лет, любой может мутировать, так и не добравшись до острова. Этот аргумент, честно приведенный на каждом выступлении, очень многим остудил головы и заставил забыть о возможности получить сомнительную вакцину Вильмана.
В результате бросок на Готланд решились предпринять всего около сотни мужчин, уставших бояться мутации и готовых на что угодно пойти, чтобы продлить свою жизнь. К ним присоединились около десятка бездетных женщин. Кирилл был почти уверен, что никто из представительниц слабого пола этого перехода не переживет. Большая их часть неизбежно забеременеет в пути и не сможет двигаться дальше в общем режиме, хотя и без этого вряд ли они вынесут все тяготы и лишения подобного путешествия. Но отговаривать Кирилл никого не стал. Это их жизнь, и они вправе распорядиться ей, как считают нужным. Когда уходящие определились в своем решении, отпала необходимость держать офицеров высшего совета под домашним арестом, и Кирилл распорядился их отпустить. Они затаили обиду, понятное дело, но это уже не имело никакого значения ни для остающихся, ни для уходящих в Исландию. Люди еще продолжали жить вместе, пережидая хамсин, но их пути уже кардинально разошлись. Дело дошло до того, что все собирающиеся на Готланд переселились в северную часть жилой зоны, заняв пустующие там дома. Получился компактный анклав, состоящий чуть более чем из сотни человек, живущих рядом, обсуждающих общие планы и решивших иметь общее будущее. Остальные сразу прозвали северную часть поселения выселками. Возглавили анклав бывшие офицеры совета, от которых быстро отстранился Хасан, уже через два дня переселившийся обратно, ближе к штабу. Кирилл, подумав, решил нанести ему визит.
Нельзя сказать, что Хасан особо обрадовался приходу Кирилла, но это не было вызвано неприязнью, скорее парню был стыдно за сговор совета, к которому он, на эмоциях, примкнул. Понимая это, Крилл сразу постарался смягчить возникшее напряжение и без обиняков объяснил цель визита. По его мнению, остающиеся люди привыкли считать высший офицерский совет легитимным органом власти, и хотя большая часть совета себя дискредитировала в глазах населения, утаив важную информацию и едва не толкнув многих на самоубийственный поступок, но на подсознательном уровне офицеры как были, так и оставались представителями правящего крыла. Один проступок не мог перечеркнуть многих лет доверия. Поскольку все офицеры совета, кроме Хасана, перебрались на выселки и возглавили уходящих, Кирилл предложил Хасану возглавить Клан.
– Им нужен сильный и опытный лидер, – пояснил Кирилл. – А ты не один год возглавлял буерный флот, основную ударную силу Клана.
– Оставьте Макса за себя, – не скрывая обиды, посоветовал Хасан. – Он же ваше доверие черпает половниками.
– Макс мне необходим в экспедиции. А ты лучше справишься здесь.
– С чего бы? – Хасан хмыкнул. – Макс хороший воин. Практик.
– Практики нужны в поле. А в штабе нужны стратеги. Поэтому Макс пойдет со мной, демонстрировать свои практические навыки, а тебя прошу остаться за старшего, показать свои стратегические возможности. И хватит обидчивым ребенком прикидываться! Твои дружки заварили кашу, ты вступил в нее, как в говно, так имей мужество нести за это ответственность. Я тебе даю возможность отмыться, а ты канючишь, как женщина, муж которой кончил раньше нее.
– Ладно, Кир, не кипятитесь, – ответил Хасан более миролюбиво. – Ясное дело, что я не буду такой шанс упускать.
– Это мудро. – Кирилл кивнул. – Идем в штаб, представлю тебя старостам.
Когда люди определились с решением и когда Кирилл оставил себе замену, его ничего больше не держало на месте. И хотя хамсин продолжал дуть в полную силу, прогоняя с запада на восток по воздуху тонны песка, подготовка к путешествию в Исландию вступила в заключительную фазу. Макс нашел нескольких добровольцев среди рядовых стрелков, которые готовы были, в случае успешного спуска на воду яхты, отогнать буеры обратно в поселение. Дальнейшая судьба экспедиции зависела теперь лишь от состояния яхт. Если хоть одна сохранила плавучесть, останется перегрузить на нее провизию и снаряжение, после чего сразу можно будет пускаться в путь. Если же ни одна не удержится на воде, то придется придумывать другой план, а это займет
