обратно к нам в зону доставили, я вызвал его тихонько к себе и говорю:
«— Любишь в кошки-мышки поиграть? Что ж, это моя любимая игра».
Тот меня не понял, пришлось разъяснять. Для начала маленько пустил ему крови. Был у меня ординарец для таких случаев.
— Так ты что, начальником был? — спросил Лука, просто ради любопытства.
— А то! — с какой-то гордостью заметил Василий. — Ну, так вот, после того как за спиной у него щелкнули наручники, и на голову натянули мешок, я ему говорю: «— Сумеешь найти выход — считай, тебе повезло. Не сумеешь — пристрелю как блохастую суку».
Тот закричал в слезах:
«— Какой выход, куда?»
Я и объяснил — выход из служебного корпуса. Ночь уже была — дежурные все свои. Я частенько баловал солдатиков подобными развлечениями. Здание у нас жуть какое сложное — архитекторы постарались. С непривычки не разберешь, а с завязанными глазами и вовсе.
В общем, гоняли мы его по всем этажам. Хохоту было — животы едва не надорвали. Один раз я выстрелил в стенку с ним рядом. Его штукатуркой всего обсыпало…»
— …Так он не только обмочился, а даже штаны изгадил. Такие вот кошки-мышки. Ха-ха-ха! — визгливо засмеялся Василий, закончив историю.
Лука и верил и не верил. Некоторые части безостановочного монолога не вызывали сомнений — дед определенно вне себя. Была ли тому причиной смерть Еносия, или он всегда был такой тронутый, но находиться рядом с ним казалось небезопасным.
— Нешто считаешь, я сявка какая-то старая? Ты думаешь, я обычным сторожевым псом был? Как бы не так — начальник особого отдела. У меня бывшие сильные мира сего в ногах валялись. А ну стоять! — гаркнул он вдруг, заставив Луку остановиться.
Лука и вправду, повинуясь окрику, застыл как вкопанный. Того, что произошло в последствии, он никак не ожидал. Василий, заметив, что его спутник замер, будто в растерянности, неожиданно сделал выпад и попытался выхватить ружье. Короткая баталия закончилась тем, что Лука едва не упустил оружие, и если бы у Василия оказалось достаточно сил, еще не известно, как все вышло бы. Придя в себя, Лука ошалело уставился на Василия. С трудом сдержался, что не стукнуть старика чем-то основательным и тяжелым. К примеру, тем же прикладом. Тюкнуть так, чтобы мало не показалось…
— Что ж ты, милок, не засандалишь мне в лоб? — съехидничал Василий. — Нешто испужался? Слабо, да? А я в твои годы не был слизняком. По мне так все равно — старый или малый. Скольких вражин в свое время ликвидировал. Тебе и не снилось!
«Когда-нибудь я убью этого старика», — багровея от негодования, думал Лука.
От этой мысли его отвлек истошный визг, раздавшийся со стороны деревни. Крик был женский, скорее девичий.
— Марина!? — Лука аж задохнулся.
Он посмотрел на Василия, но на того крик никоим образом не подействовал, в глазах читалось одно желание — взять ружье. Лука зло посмотрел на деда, ткнул его в плечо, как будто желая заставить очнуться. Но колкий злой взгляд старика ничуть не изменился.
Лука один побежал в обратную сторону. Он уже подумал, что ему показалось, но крик повторился, и теперь Лука смог безошибочно определить направление. Но в ту же секунду к девичьему визгу присоединился звериный рык.
— Марина! — закричал он, ускоряя бег.
Ее белое платье замелькало между деревьями. Девушка выскочила на освещенный участок, заметила Луку и побежала навстречу. По пятам за ней гналось крупное бурое пятно. Лука остановился и вскинул ружье. Руки дрожали. Вряд ли он попадет с такого расстояния. К тому же дробь…
«Быстрее, быстрее!» — мысленно подгонял он Марину.
— Нет! — закричала она и внезапно остановилась, повернувшись лицом к бежавшему за ней зверю.
— С ума сошла! Ложись, дура! — заорал Лука.
Он снова нацелился на мелькавшее в траве пятно. Остановил дыхание, затравленно глядя вперед. Выстрели он сейчас, это означало бы и вероятную смерть девушки. Оставалось одно — отбежать еще в сторону и попытаться остановить тварь выстрелом, так чтобы не зацепить девчонку.
«Только бы не упасть», — думал он, перепрыгивая через коряги и пни.
— Не стреляй, — снова услышал ее крик.
И тут ему пришлось замедлить ход. Пятно, приближавшееся к Марине, на глазах превращалось в комок густой шерсти с лапами и здоровенной, наполовину собачьей башкой.
— Волк?! — в удивлении вскрикнул Лука, но ружье пока не опускал.
Волкопес тем временем свернул от Марины и побежал прямиком к нему сквозь бурелом.
— Он спас меня! — Марина уже была рядом, и Лука с радостью вслушивался в ее плачущий голос, — Спасибо, что ты не выстрелил.
Волк подскочил к Стрельникову и, словно радостная дворняжка, принялся вертеться рядом, тереться о колени и подпрыгивать.
Луке хотелось отругать девчонку. «Как ты здесь оказалась?» — хотелось крикнуть ему и отчитать по первое число, но гнев быстро сошел, он взял ее за руку, притянул к себе и крепко обнял.
Они стояли на освещенной солнцем проплешине, по краям которой рос густой шиповник.
