в принципе невозможно, и даже ничего не рассказала. Требовала прервать беременность, ссылаясь на традиции и жизненную необходимость. Обещала, что, несмотря на большой срок, все пройдет успешно. Упрекала дочь, что та пошла против воли предков и устоявшихся законов. Потом стала угрожать, что если Анлисса не послушается, то умрет, а она, Ригарда, не может этого допустить, ведь она – ее наследница.
Княжна в свою очередь весьма резко высказалась, что она устала от такой жизни. Что не хочет находиться в том «безвоздушном» пространстве, которое царит в их дворце. Что жаждет вырваться из предопределенности… Сказала, что с их-то репутацией на нее всерьез не глянет ни один нормальный мужчина, и ей сильно повезло, что она встретила человека с другого континента. Того, у кого нет предубеждения против клана Горгулий. Того, кто не смотрит на нее с презрением, а любит. И она не променяет его чувства и радость будущего материнства на все те блага, что ей сулит престол княгинь Тьмы.
Когда отец рассказал мне об этом и надолго замолчал, я не выдержала и спросила:
– Пап, я не поняла. Прости, но… Ты-то маму любил, а она тебя?
– Она? – Его губы тронула печальная улыбка. – Она уважала меня, ценила, дорожила нашими отношениями и была мне верна. Нам было хорошо вместе. Мы строили радужные планы на будущее, ждали ребенка. Только… В глубине души я всегда знал, что Анлисса никогда не сможет относиться ко мне так же, как я к ней. Она ведь проходила в детстве тот проклятый обряд Горгулий. Думаю, с годами она стала бы такой же холодной стервой, как и ее мать. Мне повезло, что мы встретились тогда, когда она была еще очень молода и мечтала изменить свою жизнь.
– То есть… Ты думаешь, что она тебя не любила? Но как же?! – не поверила я своим ушам. Почему-то до последнего надеялась, что все слухи про то, что княжны становятся безэмоциональными и бесчувственными – бредни. И мама смогла полюбить несмотря ни на что.
– Доченька, мне горько говорить тебе об этом, но я не думаю. Я твердо знаю, что Анлисса в принципе была неспособна на любовь, также как и на другие сильные чувства. – Он привычным жестом пригладил себе волосы и посмотрел мне в глаза. – Это непосильная ноша для тех, кто хочет настоящей жизни, любви, чувств, эмоций. Это благословение для тех, кто не хочет ничего и вынужден править. Ригарда – из последних. А твоя мама…
Помолчав, папа продолжил рассказ. После отъезда княгини мама сильно заболела и две недели провела в постели. Он списывал это на большой срок беременности, а Анлисса улыбалась сквозь слезы и пожимала его руку, успокаивая, что все пройдет. Ведь она тоже наследная княжна Тьмы и справится. Справится вопреки всему и обязательно родит своего первого ребенка, свою девочку, живой и здоровой. И это чудо, но у малышки будет настоящий любящий отец, а не… Что она имела в виду под этим «а не…», папа так и не узнал. Когда пытался спрашивать, мама сразу же замыкалась в себе и отказывалась пояснять.
А вот я, кажется, поняла, что она имела в виду.
– У меня был и есть настоящий любящий и любимый отец! А не демон, который должен был бы стать биологическим отцом первого ребенка Анлиссы. И непременно девочки, следующей наследной княжны Тьмы, – тихо сказала я, глядя ему в глаза.
– Что?! – потрясенно выдохнул он.
– Знаешь, пап. Когда император снял блок с моих способностей, мне, мягко говоря, было плохо. И меня отвезли в местную клинику, в которой обслуживают все расы без исключений. Там, прежде чем назначить доктора, принято делать сканирование крови на расовую принадлежность. У меня действительно есть человеческие гены, которые я получила от тебя. Много эльфийской крови и крови демонов. Только меня уверяли, что это кровь лиграссов, потомков демонов, так как демоны уже не являются в Алсарил, – тут я не удержалась и вздохнула. – Ан нет. Оказалось, именно демонов.
Отец долго молчал, осмысливая услышанное. И я не мешала ему. Сама в шоке была, когда узнала.
– Пап, так от чего умерла мама? – спросила я после долгой паузы.
– Если бы я знал, Иржи, – покачал он головой. – Если бы я знал. Ей не помогло лечение, хотя я приглашал к ней лучших лекарей. Перед тем как окончательно угаснуть, Анлисса бредила. Говорила что-то типа: «Слишком много Тьмы. Мама, зачем ты так?» И я заподозрил, что Ригарда перед своим отъездом отравила родную дочь только потому, что та пошла ей наперекор. Не знаю, дочка. Не знаю! И хотя яда в крови Анлиссы не нашли, Ригарде я не доверяю и молю: ты тоже не верь.
…Через два дня после бала я выехала из стационарного портала города Лисаард, столицы княжества Горгулий. Отъехав на некоторое расстояние, остановилась, и из портала появилась еще одна машина, которую вел Лалин. Грег и Гастен ехали со мной, Руби, как обычно, бежала рядом. А телохранитель Грегориана вез Нореля, Дарика и большую часть нашего багажа. Илондра тоже была с нами, но на глаза не показывалась, предпочитала изучать обстановку, оставаясь незаметной. Она ведь впервые выбралась из усыпальницы, и ей было на что посмотреть. Мир сильно изменился за те столетия, что прошли после ее смерти.
Лалин подъехал к нам и остановился, ожидая моих действий. Я же медлила, рассматривая спешащего в нашу сторону мужчину, выпрыгнувшего из большого черного бронированного автомобиля. Какой-то подчиненный Ригарды. Она обещала, что нас встретят прямо у портала и покажут дорогу к дворцу.
Мужчина был уже недалеко, и я повернулась к своим спутникам.
– Грегориан, Гастен, вы все помните? На всякий случай повторю. Ни в коем случае не путайтесь с местными прелестницами! На то время, которое мы
